Ричард Томлинсон - Большой провал. Раскрытые секреты британской разведки МИ-6

По-прежнему я не хотел подписывать документ без согласия на мое обращение в суд по трудовым спорам. Даже если бы я и подписал его, все равно невозможно было бы строго придерживаться его условий.

— Нет, я не подпишу, — решительно отказывался я. — Нам нужно обсуждать разумные предложения. Бессмысленно подходить к решению вопроса столь односторонне.

Атмосфера на переговорах накалялась и становилась враждебной. Вместо того чтобы считаться с моими возражениями и обсуждать их, Моррисон перешел к тактике угроз.

— Это все, что мы можем предложить, — заявил он. — Больше обсуждать нечего. Если не подпишите соглашение сегодня, оно будет аннулировано, и мы прервем все дальнейшие переговоры.

— Но это же глупо! — воскликнул я в ответ. — Вы даже не хотите меня выслушать. Так не пойдет.

— Что вы сделаете со мной, если я не поставлю подпись? — продолжал я. — Да вы же никогда не сможете заставить Гражданскую гвардию арестовать меня за то, что я просто связался с газетой. В отличие от Британии, Испания подписала Европейскую конвенцию о правах человека, гарантирующую свободу слова.

— На вашем месте я не был бы столь самоуверен, — с угрозой в голосе произнес Моррисон. Ваттс тоже включился в запугивание:

— Ричард, — сказал он, — вам известно, что МИ-6 — организация очень сильная и влиятельная во всем мире. Если вы не подпишите соглашение, мы используем ее влияние, чтобы не давать вам покоя всю оставшуюся жизнь, куда бы вы ни поехали. Мы сделаем так, что вы никогда больше не получите приличную работу и не сможете поселиться ни в одной стране, имеющей дружественные отношения с Британией.

Я с трудом воспринимал слова Ваттса. До этого утра он казался мне скромным и неплохим человеком.

Моррисон вдруг раздраженно вскочил, быстро прошелся по комнате и закружился вокруг меня, сверкая каблуками.

— Если не подпишите документ сейчас же, — выкрикнул он, — мы не сможем гарантировать вашу безопасность.

Чтобы прийти в себя, он снял очки и стал тщательно протирать их. Надев их снова, Моррисон посмотрел на меня сквозь выпуклые стекла, пытаясь понять, как я воспринял его слова. А я пытался понять, что он имел в виду.

— Но вы же не можете арестовать меня, вы обещали, — слабо сопротивлялся я.

— Это обещание оставалось в силе, пока переговоры шли успешно, — выпалил Моррисон. — Если не поставите подпись, мы прекратим переговоры.

Выбора не было, приходилось подписывать. Моррисон загнал меня в угол. Сначала он не позволил привести адвоката, затем притащил Ваттса в качестве пособника, потом прикинулся добреньким и озабоченным, чтобы завоевать мое доверие, и, наконец, когда я заглотил наживку, заманил на безопасную с виду территорию английского посольства. Его угрозы не были пустыми — без сомнения, меня уже ожидали за дверями офицеры из SB с наручниками, чтобы арестовать. Даже если они решат, что вывезти меня легально из посольства — дело мудреное, то смогут организовать мой арест силами Гражданской гвардии, скорее всего, по сфабрикованному обвинению. Особого воображения не требуется, чтобы догадаться, как все это произойдет. «Найти» наркотики в моей комнате или в «хонде» будет делом нетрудным. Схватив авторучку, лежавшую на столе среди кучи раскиданных бумаг, я в раздражении подписал соглашение, причем подпись получилась непохожей на обычную.

Четверг, 20 марта.

Манчестер, аэропорт.

Не успел самолет британской авиакомпании, следующий из Малаги, приземлиться, как я почувствовал сожаление из-за того, что покинул Испанию. Я смотрел в иллюминатор аэробуса и думал о погоде: пасмурно, холодно и дождливо, как бывает только в Манчестере. Не исключено, что МИ-6 обманом заставила меня вернуться в Великобританию, поэтому я почувствовал облегчение, когда без задержки прошел паспортный контроль по моему настоящему паспорту. Паспорт на имя Алекса Хантли был тщательно зашит в подкладке моей мотоциклетной кожанки — может быть, он еще и пригодится.

Я был рад вернуться в Камбрию и отдохнуть здесь, наслаждаясь домашней кухней, прогулками с Джесси, а в редкие солнечные дни виндсерфингом на Улсуотер, но я не мог оставаться здесь навсегда. Пришло время подумать о работе и о начале новой карьеры. Я уже исключил возможность получения вакансии для человека с отличным дипломом и знанием нескольких языков. Возвращение в мир молодых людей, пьющих шампанское и кричащих ура, заполнило бы все время. Найти новую работу, которая была бы тfкой же престижной и увлекательной, как в МИ-6, оказалось непростой задачей.

Моррисон сказал мне в Мадриде, что они выбрали для меня работу в промышленности. Выяснилось, что речь шла об отделе маркетинга в мотоциклетной конторе, принадлежавшей бывшему чемпиону мира по мотоспорту Джеки Стюарту, в новом городе Милтон-Кейнс в графстве Бакингемшир.

Это звучало эффектно и привлекательно, но я не был уверен, что работа мне подойдет. Мои однокурсники, которые после Кембриджа занялись маркетингом, были туповатые выпускники географического колледжа, которые не могли получить ничего лучшего, и я сомневался, что эмоции от занятий торговлей могли бы конкурировать с радостным настроением агента в Боснии или удовлетворением от состязания умов с иранскими террористами. И никто из побывавших в подобных переделках не переедет добровольно из Лондона в Милтон-Кейнс, стерильно спланированный город, который внес новое значение в слово "скука".

МИ-6 организовала собеседование в этой компании, но из-за того, что за всем этим стояла эта служба, а не мои способности и заслуги, мне предложили работу с жалованьем на 25 процентов ниже того, что было у меня в МИ-6, вопреки обещаниям Моррисона. МИ-6 уже отступала от своего «соглашения». Беглый осмотр города после собеседования подтвердил мое впечатление, что город заслужил свою репутацию. Я не согласился сразу на эту должность, решив поискать что-нибудь получше. Понимая, что жизнь за рубежом в привлекательной стране и теплое местечко работы помогут мне забыть про конфликт с МИ-6, я решил попытать счастья в Австралии. Отпуска, проведенные там, были всегда великолепны, а мой новозеландский паспорт обеспечил бы мне все права резидента.

Я купил билет на рейс «Боинга-747» до Сиднея на 19 апреля, намереваясь провести две недели в поисках работы и квартиры. Спустя неделю пребывания в ярком, полном жизни космополитическом городе перспектива возвращения в Милтон-Кейнс и начало работы с низшей ступеньки карьеры показалась ужасной, и я позвонил в "Стюарт Гран-при" и отказался от предложения. Они попросили меня подумать, возможно, по указанию МИ-6, а не из-за искреннего желания нанять меня, и сообщили, что перезвонят через неделю.