Владимир Карпов - Судьба разведчика

Шагал среди них и Ромашкин со своим взводом. Контузия иногда напоминала о себе, голова болела, подступала тошнота, но все же идти вперед было приятнее и веселее, чем валяться где-нибудь в госпитале.

И Василий крепился.

* * *

В середине сентября Ромашкина вместе с Люленковым вызвали в штаб дивизии. Туда же, в небольшую рощу, съезжались офицеры-разведчики из других полков. Кто на коне, кто на трофейном мотоцикле, а кто и на немецком автомобиле.

Знакомый голос окликнул Ромашкина. Обернувшись, он увидел Егора Воробьева — тоже командира взвода разведки.

— Живой! — обрадовался Василий.

Они виделись до того всего два раза, но встретились теперь как давние друзья. Ромашкину нравился этот отчаянный двадцатилетний лейтенант, выполняющий задания с особой лихостью. Выглядел Егор, как всегда, картинно — в щеголеватых сапожках, в пятнистых брюках маскировочного костюма, с ножом на поясе, в кубанке с алым верхом, несмотря на теплынь бабьего лета…

Подошел Володя Климов из дивизионной разведки. Сдержанно поздоровался. Он был полной противоположностью Воробьеву — строгий, неразговорчивый. Ромашкин впервые заметил, какие у Климова внимательные глаза. Люди с такими глазами обычно мало говорят, но много думают.

Климов собирал всех прибывших в одно место — на поляну.

Туда пришел начальник штаба дивизии полковник Стародубцев. Обрисовал обстановку в полосе наступления дивизии, рассказал, как поделена эта полоса между полками, и потребовал, чтобы разведчики держались по возможности в границах своих полков, не мешали друг другу.

— Действовать вам придется в отрыве от главных сил, — говорил полковник. — На промежуточных рубежах противника не задерживайтесь. Основная ваша задача — выйти на западный берег Днепра, разведать там оборону и силы немцев. Назад до особого распоряжения не возвращаться. Поняли?

Разведчики молчали. Днепр-то не рядом, до него ещё далеко!

Официально задание формулировалось так: вести разведку в преследовании. А что это значило практически?

В преследовании обе стороны непрерывно перемещаются. Противник устраивает засады, минирует дороги, мосты, дома. На промежуточных рубежах он непременно попытается создать видимость серьезной обороны, чтобы подольше задержать наши войска. Ну, а разведчики, двигаясь то в его тылу, то на флангах, должны все это своевременно раскрывать и предупреждать своих.

На сей раз Ромашкин взял с собой на задание двенадцать человек. В группу были включены, конечно, самые опытные разведчики: Рогатин, Пролеткин, Шовкопляс, Голощапов, Жук. На Жуке — особая ответственность: он радист. Даже самые важные сведения, добытые разведкой, если их не передать в срок, теряют всякую ценность.

Жук так нагрузился своей аппаратурой и запасными принадлежностями к ней, что ноги подламывались под этой тяжестью. Пришлось раздать часть имущества другим.

Выступили вечером, чтобы затемно пробраться поглубже в тыл противника и с рассветом приступить к делу. Сейчас не было ни развитой траншейной системы, ни проволоки, фронт имел многочисленные разрывы. Гитлеровцы ходили лишь по шоссейным и железным дорогам. Проселки же и лесные тропы оставались бесконтрольными.

По одной из таких троп и проскользнула группа Ромашкина.

На исходе ночи Ромашкин облюбовал тихую балочку, выставил охрану, а остальным приказал ложиться спать.

— Вот это приказ! — балагурил Пролеткин. — Побольше бы таких приказов!

— Эх ты, детский сад! У тебя все думки только о приятном! — вздохнул Рогатин и, положив голову на вещевой мешок, тут же уснул.

Саша свернулся клубком, прижался к широкой спине Рогатина и тоже задышал ровно и глубоко.

Спали все. Только часовые, преодолевая дрему, выползли на бугорок, чтобы их обдувало ветром. Василий специально назначил парный пост. Нельзя надеяться на одного — люди так утомлены. Из-за этого ведь и привал устроили. Начинать разведывательные действия в переутомленном состоянии тоже рискованно: разведчику нужны ясный ум, мгновенная реакция.

Проснулся Ромашкин первым, когда небо только начало бледнеть на востоке. В тенях уходящей ночи за каждым кустом, в каждом овраге могли притаиться фашисты. И вскоре разведчики обнаружили их в близком соседстве — на дороге.

Фашисты шли растянувшимся строем. Человек пятьдесят — шестьдесят. Некоторые несли на плечах шестидесятимиллиметровые минометы. «Пехотная рота, — определил Василий, — такие минометы на вооружении только в пехотных ротах. Но рота неполная. Обычная её численность более ста человек. Вероятно, один взвод оставлен позади для прикрытия… Ну, а если идет рота, значит, где-то должен быть и её батальон. Скорее всего, главные силы батальона уже отошли под покровом темноты, чтобы занять оборону на промежуточном рубеже. Рота их догоняет…»

Так вот, по деталям, раскрывается в разведке общая картина.

Жук передал по радио предположения командира и его решение идти на поиски промежуточного рубежа.

Шли теперь осторожнее. Впереди дозор — Шовкопляс и Голощапов. Они пробирались от кустов к роще, от рощи к оврагу. Открытое пространство переползали. Достигнув очередного укрытия, подавали сигнал: «Путь свободен».

В полдень дозор вызвал сигналом одного комвзвода. Ромашкин выполз на высоту и увидел: внизу, перед деревней, работают немцы. По пояс голые, они углубляли траншею. Другие у ручья резали дерн, подносили его и маскировали бруствер.

Поводив биноклем, Василий заметил в некотором отдалении ещё несколько немецких подразделений, занятых такой же работой. Видно, здесь и оборудуется промежуточный рубеж. И за траншеями тоже копошатся солдаты, наверное, артиллеристы и минометчики.

— Ну, хлопцы, — сказал Василий, — тут все ясно, передний край промежуточного рубежа — вот он. Теперь надо осмотреть глубину. Как пойдем?

Первым высказался Пролеткин:

— Давайте построимся и двинемся строем, не таясь. Фрицы, как пить дать, примут нас за своих.

Жук усмехнулся, покосившись на Сашу:

— А если разглядят? В бинокль, например?

— Отобьемся, — уверенно заявил Саша.

— Отобьемся! — передразнил Рогатин. — После этого нас так гонять станут, только пыль сзади нас завьется. А пока ты здесь бегаешь, полк будет стоять без сведений.

Саша не уступал:

— Чего вы накинулись? Можете предложить что-нибудь лучше, давайте, выкладывайте!

Разведчики молчали. Наконец Рогатин, как всегда не торопясь, спросил:

— Что вы скажете, товарищ старший лейтенант, насчет вон той балочки?

Балочка эта огибала высоту вблизи копошившихся немцев и уходила на противоположную окраину деревни, где виднелись такие же зеленые кусты.

— Как же! — съязвил Саша. — Фрицы в этой балке дорогу тебе приготовили! Дураки они, что ли, чтоб такой обход без мин оставить?