Георгий Голубев - В паре с сотым

"ХЕЙНКЕЛИ" НАД АЭРОДРОМОМ

Четвертый день сидим близ хутора Розовка. Самолеты хорошо замаскированы: до переднего края каких-нибудь пятнадцать километров - не больше. Отчетливо слышен гул войны. Идут напряженные бои на земле и в воздухе. Нам приходится делать по три, а то и по пять вылетов в день. Вражеская авиация буквально висит над передним краем. Не успеет скрыться одна группа истребителей или бомбардировщиков, как появляется другая.

Идут упорные бои за Мелитополь. Гитлеровское командование стремится любым способом сдержать натиск наших войск, не пустить их в город. Врагу ясно, Мелитополь - это ворота в Крым. Бои идут тяжелые, изнурительные. Город пылает.

От хутора Розовка тоже остались одни развалины да пепелища. Чудом уцелело лишь несколько домишек, и мы, летчики, разместились тут. Собственно, в домиках мы проводим только ночь, а все светлое время суток находимся либо в кабинах, либо где-нибудь близко, рядом со своими самолетами.

Площадкой служит открытое поле, мало-мальски пригодное для взлета и посадки. Здесь же, на краю аэродрома, в тени, на траве или в наспех оборудованной землянке отдыхаем в перерывы между вылетами, досыпаем. Здесь же и наша "столовая": на траве раскладываются клеенки, салфетки, присаживаемся и кому как удобно - на корточках или полулежа - принимаемся за еду. И снова спешим к самолетам: все подчинено боеготовности!

...Восемь утра. По распорядку - завтрак. Но с ним что-то опаздывают. И мы все чаще поглядываем в сторону Розовки, откуда должна подойти машина. Часов около девяти наши "кормильцы" появляются. Официантка быстренько раскладывает "скатерть-самобранку", ставит тарелки с едой. Приступаем к трапезе.

Не опоздали на завтрак и наши четвероногие общие любимцы - Киттихаук и Кобрик. Неунывающий народ - летчики! Вот и дали они собачкам имена по названиям американских самолетов. Друзья наши тут как тут. Ведут себя не назойливо: лежат в стороне, вытянув вперед лапы, и повиливают хвостом, ждут. Знают, что их не обидят, поделятся съестным.

Вдруг Киттихаук насторожился, навострил уши, прислушивается. Забеспокоился и Кобрик, поднял мордочку вверх, залаял.

Мы тоже сосредоточились. Издали, со стороны линии фронта, плыл тяжелый гул. Он все нарастал и нарастал. Присмотрелись сквозь просветы в листве скрывавших нас от чужого взора деревьев - и увидели самолеты. Определили: бомбардировщики. Сосчитали: девять. Высота примерно 3000 метров.

- Наши, что беспокоитесь! - послышался чей-то голос. - Отбомбились и возвращаются домой.

За первой девяткой следовало еще две. Потом появилось две четверки истребителей.

- "Мессеры"! - безошибочно определили мы. Всем стало ясно, что самолеты - вражеские. Три девятки "Хейнкелей-111" строем "клин" под прикрытием восьми "мессершмиттов" шли бомбить наш аэродром. Они уже были на боевом курсе. Что-либо предпринять сейчас поздно. Правда, несколько летчиков, метнулись к своим истребителям. Но тут раздался "властный голос командира:

- Стой! Всем - в щели!

...Томительно тянутся секунды. Гул уже над головой. Тяжелый, нудный. Распластав широкие эллипсообразные крылья, тяжело груженные смертоносным грузом "Хейнкели" подходят к границе нашего аэродрома. Пятьдесят четыре мотора заунывно воют: "Везу, везу, везу-у-у"...

Укрытие в лесопосадке - стоят неподвижные наши истребители. Будь они сейчас в воздухе, врагу несдобровать!

Но что сейчас поделаешь?..

Из укрытий наблюдаем за воздушной армадой. Кажется, что мы видим открывающиеся бомболюки. Вот-вот посыплется оттуда "горох". Вначале бесшумно, потом с воем и пронзительным свистом начнут падать бомбы.

Сердца отсчитывают секунды. Но происходит что-то непонятное: бомбардировщики проходят мимо, разворачиваются на север и идут дальше. Истребители прикрытия свободно маневрируют между девятками бомбардировщиков. Вот ведущий одной из четверки положил свой самолет на крыло, очевидно, обнаружил нас. Затем он выровнял свой "мессер" и пошел вслед за "хейнкелями". Строй развернулся почти на девяносто градусов, стал удаляться.

Мы же нисколько не сомневаемся в том, что враг обнаружил нас. Почему же он оставил цель? Видимо, какая-то ловушка: вот-вот немцы выполнят энергичный маневр и нанесут удар!..

Но ничего подобного не происходит. Самолеты уже удалились на такое расстояние, что нам можно взлетать. Быстро покидаем цели и что есть духу мчимся к истребителям. Мгновение - и я в кабине. Включаю радиостанцию, надеваю парашют, пристегиваюсь, докладываю, что к вылету готов. Скорее бы в воздух!

С КП командир полка приказывает шестерке Федорова догнать и атаковать группу бомбардировщиков, а шестерке Трофимова объявляет готовность номер один. Остальным готовность номер три, ждать вылета на прикрытие войск на переднем крае - в соответствий с графиком.

Тем временем в воздухе происходили серьезные события. Шестерка майора Федорова настигла врага, но предотвратить бомбежку соседнего нашего аэродрома, на котором базировалось два полка штурмовиков и один полк прикрывавших их истребителей, уже но успела.

Шестерка атаковала заднюю правую девятку бомбардировщиков и сразу же два из них подожгла. Но в ту же минуту с "хейнкелей" посыпались бомбы на аэродром штурмовиков. Завязался воздушный бой с "мессерами". Три вражеских самолета были сбиты. В конце концов, и этот внезапный налет не прошел для фашистов безнаказанно.

АСКАНИЯ-НОВА

Остались позади Большой Токмак, Скелеватая, Гоголевка, где мы базировались, ведя бои на подступах к Крыму.

Ноябрь на юге еще теплый. Поражает бездонная синева неба. Где-то вдали, у горизонта, виднеется белесая дымка. За ней - море. Это я знаю точно: на моих коленях лежит планшет, а сквозь его целлулоид просвечивает карта - мой верный путеводитель.

Летим четверкой. Ее ведет Покрышкин. Курс - в район Сиваша, к новому месту базирования. Строй, близкий к "фронту" с небольшим превышением второй пары, то и дело маневрирует: Жердев и Сухов, выполняя небольшие отвороты влево-вправо, то удаляются от нас, то приближаются, да так, что я отчетливо вижу спокойные, сосредоточенные лица своих товарищей. Понять их нетрудно: подходим к заданному району. Ведущий внимательно всматривается в переднюю полусферу воздушного пространства. Во фронтовом небе могут быть всякие неожиданности.

Вот впереди, немного правее, сквозь серую дымку ело заметно проступают очертания береговой линии. Сиваш! Где-то здесь должна находиться наша "точка". Расчетное время полета подходит к концу. Командир немного подвернул свой самолет влево, затем переложил его с крыла на крыло, просматривая землю под собой и подал нам по радио команду:

- Я - "сотый". Точка впереди слева. Снижаемся.

С высоты 3000 метров А. И. Покрышкин перевел машину в пикирование. Мы незамедлительно повторили его маневр. Нам виден небольшой населенный пункт, такой же маленький лесок, а несколько озер вокруг них казались оазисом в Приазовской равнине. Аскания-Нова! Знаменитый заповедник, о котором я впервые услышал еще в школе на уроке географии...