Василий Голубев - Крылья крепнут в бою

Поддерживая высадку десанта наших моряков на один из островов, летчики встретили два истребителя типа "чайка". Самолеты прошли стороной и сигнала ведущего, приказывавшего пристроиться к группе, не выполнили.

Позже мы узнали, что эти самолеты И-153, видимо, доставлены гитлеровцами с захваченных аэродромов. Пользуясь ухудшением погоды и недостатками нашей службы оповещения, эта диверсионная пара начала безнаказанно бомбить и штурмовать одиночные боевые корабли и вести разведку. В зону зенитного огня они не заходили и в воздушные бои не ввязывались. Как-то в середине июля капитану Ильину позвонил генерал Кабанов и не то в шутку, не то всерьез сказала

- Что это ваши "чайки" не знают своих кораблей? Бьют своих.

- Нет, товарищ генерал, это не наши "чайки". Мы сами стараемся изловить и сбить их, да пока не получается. Радиостанций на самолетах и на КП полка до сих пор нет. Как подскажешь летчикам, что делается вокруг, вне зоны прямой видимости? Пусть корабельные зенитчики все приближающиеся "чайки" держат под прицелом, пока не увидят опознавательные знаки. Иного выхода не вижу.

Ильин вечером собрал командиров эскадрилий и звеньев. Предложил принимать меры предосторожности на случай встречи с самолетами типа "чайка". А пока не перехватим вражескую пару, нашим "чайкам" на задания вылетать звеном не меньше трех самолетов.

Когда, вернувшись в самолетное укрытие, Антоненко рассказал об указаниях Ильина Петру Бринько, тот помолчал, потом усмехнулся:

- Так вражеская "чайка" любого из нас собьет... Очень уж все сложно...

- А ты отверни, потом развернись и повтори атаку, - ответил Алексей и подумал: "Конечно, фактор внезапности в этом случае исчезает... Но что делать?"

Бринько долго сидел молча на парашюте, о чем-то думал.

Антоненко, чтобы как-то отвлечь друга от тяжелых мыслей, достал из планшета два конверта и бумагу. Подал один Петру, сказал:

- Давай напишем письма нашим женам. Они ведь день и ночь волнуются: что с нами, живы ли?

Алексей выбрал место на ящике с пулеметными лентами и начал писать крупным ровным почерком. Вот это письмо, оно сохранилось:

"Дорогие мои, Виля и Алик! Наконец-то получил ваше письмо из Ленинграда. Вилинька, я рад, что большинство наших семей живут в одном месте. Конечно, школа - не квартира, а тебе, хлопотушке, хотелось бы, чтоб была кухня и все прочее... Ну, ничего, походите с Аликом пока в столовую. Наверное, ваши мучения к зиме кончатся. Хорошо, что ты отсюда уехала; дома, где мы жили, почти все разрушены и сгорели.

О себе писать особенно нечего. Ты, наверное, слышала по радио обо мне и Петре Бринько или читала указ в газетах. Нам пока что везет, хотя мы воюем так же, как и многие другие. Мы сбили двадцать вражеских самолетов, но у фашистов их еще очень много. Летать поэтому приходится часто, но ты, Вилинька, не беспокойся обо мне, все будет хорошо. На аэродроме у нас для самолетов и людей построены прочные укрытия/а с врагами в воздухе я пока справляюсь и думаю, что и впредь справлюсь. Береги себя и Алика. Пишите чаще. Правда, с доставкой почты теперь дело трудное. Но, хотя и с большой задержкой, письма все же доходят. Ваш Алексей - муж и папа. 18.07.41 г.".

А вскоре пришла беда. Было это так. После очередного вылета на боевое задание Антоненко и Бринько возвращались на свой аэродром. И тут навстречу им со стороны порта появились две "чайки". Антоненко и Бринько, помня о вражеских "чайках", пошли им навстречу. Антоненко, как было решено раньше, разошелся с первой "чайкой" и, не открывая огня, сделал боевой разворот. Бринько же, посчитав, что вторая "чайка" идет в лобовую атаку, дал по ней очередь. Истребитель пошел круто вверх, завертелся в штопоре и упал в воду рядом с берегом.

Сердце Петра сжалось от боли. На падающем самолете мелькнули красные звезды. Он сбил боевого товарища, Ивана Козлова. Нелепая случайность, трагическая ошибка обоих летчиков... Тяжелее всех переживал ее Петр Бринько. Он не мог простить себе потерю выдержки в бою. И ему все время слышались слова Алексея: "А ты отверни и повтори атаку..."

Антоненко сочувствовал ему и понимал, почему Бринько стремился на любое боевое задание. "В бою ему легче, там хоть на короткое время спадает тяжесть вины", - думал Алексей.

Из столовой девушка принесла ужин. На большой ящик поставила перед Бринько и Антоненко миски с горячим рисом и жареным мясом. Она видела, что в обед Бринько выпил только стакан компота. Шурочка (так ее звали все на аэродроме) присела рядом на камень и сказала:

- Я не уйду, пока все не съедите. Вы же, Петр Антонович, уже несколько дней просто голодаете. Думаете, на это легко смотреть?

Шура быстро встала, отошла и закрыла лицо белым фартуком. Плечи ее вздрагивали. Антоненко подошел к девушке и сказал:

- Шура! Надоел нам этот рис хуже прелой репы! Дай нам лучше черного хлеба да горсть соли. Потом запьем мы хлеб крепким чаем, да и полетим на задание...

Шура открыла полные слез глаза, достала из плетеной корзины полбуханки черного хлеба, подала Антоненко.

- Неужели опять полетите? Боже ты мой, когда же это все кончится? сказала девушка и вновь села рядом. Алексей разломил хлеб, протянул кусок другу:

- Ты ешь, больше пользы будет, потом пойдем прорабатывать задание...

...Три "чайки" и шесть И-16 появились со стороны заходящего солнца и внезапно атаковали корабли противника, маскировавшиеся в проливах. "Чайкам" удалось сбросить бомбы на миноносец, а И-16 "угостили" пушечно-пулеметным огнем сторожевые корабли. Наши летчики успели сделать по две-три атаки. После большого взрыва миноносец затонул. И тут появились истребители противника. Бринько, ввязавшись в бой с двумя "фоккерами", сразу же сбил одного. Пошел в атаку на второго и увидел, что Антоненко в опасности - его атакуют в лоб и в хвост. Бринько, создав неимоверную перегрузку, сумел все-таки вовремя развернуться и сбил второго "фоккера".

Наша группа вернулась на аэродром без потерь. За один день летчики двух эскадрилий уничтожили семь вражеских самолетов и миноносец.

В ночь на 25 июля командование базы осуществило высадку морского десанта на остров Бенгшер. Островок всего-то метров триста в длину и двести в ширину, но на нем находится сорокаметровый гранитный маяк, где размещались пост наблюдения противника и артиллерийский корректировочный пункт. С маяка видно все, что делается в юго-западной части полуострова. Поэтому для обороны Ханко захват островка имел огромное значение.

Гитлеровцев на острове десантники захватили врасплох, но бой шел всю ночь. Противник высадил на остров контрдесант, подтянул корабли. А наши самолеты не могли поддержать десантников: взлетно-посадочная полоса была буквально перепахана снарядами. Только в семь часов утра две наши группы, рискуя разбиться, все же вылетели на штурмовку. Им удалось повредить миноносец, канонерскую лодку, потопить три сторожевых катера и сбить два "фоккера". Пока техники готовили самолеты к новому вылету, Антоненко на мотоцикле помчался на командный пункт за получением очередного боевого задания. Вскоре над Ханко появился "юнкерс". Антоненко в это время был еще на КП. Узнав о разведчике, он бросился к мотоциклу и, перескакивая через канавы и бугры, помчался к самолету. Однако сигнал на взлет раньше получил Бринько и стартовал один. Впервые Антоненко отстал от своего ведомого. Шлем надел в полете, но привязные ремни не застегнул. А Бринько уже сбил Ю-88 прямо над базой и шел на аэродром. Антоненко он не видел. Благополучно посадил самолет. На аэродроме с беспокойством ждали Антоненко. Алексей умел садиться при любой видимости, но когда снаряд разорвался прямо на полосе впереди самолета, то истребитель резко подбросило, он перескочил через воронку и ударился колесами о вывороченную землю. Антоненко выбросило из кабины. Когда товарищи на руках принесли его в самолетное укрытие, он был мертв...