Лев Балаян - Сталин

Х. Раковский, Б.Мдивани и другие политические противники хотели ещё больших уступок. Они были полны решимости не только добиться их, но и посеять раздор между В.И. Лениным и И.В. Сталиным. На данном заседании В.И. Ленин отсутствовал по причине острой зубной боли. Это видно из записки, которую В.И. Ленин послал Л.Б. Каменеву: «Т.Каменев! Великорусскому шовинизму объявляю бой не на жизнь, а на смерть. Как только избавлюсь от проклятого зуба, съем его всеми здоровыми зубами. Надо абсолютно настоять, чтобы в союзном ЦИКе председательствовали по очереди: русский, украинец, грузин и т. д. Абсолютно! ».

Вернувшись домой, национал-коммунисты Грузии 20 октября выдвинули требование о непосредственном вступлении Грузии в состав СССР (а не в составе Закфедерации, что противоречило решению октябрьского Пленума ЦК партии — Л.Б.). Это вызвало крайне негативную реакцию Серго Орджоникидзе: «Верхушка ЦК КП(б) Грузии является шовинистической гнилью, которую надо немедленно отбросить».

Руководство ЦК КП(б) Грузии в ночь на 21 октября вызывает Москву по прямому проводу и диктует для передачи В.И. Ленину через Бухарина или Каменева (оно выразило просьбу, чтобы только не через И.В. Сталина) резкую жалобу на Серго Орджоникидзе. 22 октября И.В. Сталин направляет телеграмму Серго Орджоникидзе: «Мы намерены покончить со склокой в Грузии и основательно наказать Грузинский ЦК. Сообщи, кого мы должны ещё перебросить из Грузии, кроме отозванных четырёх. По моему мнению, надо взять решительную линию, изгнав из ЦК все и всякие пережитки национализма. Получил ли телеграмму Ленина, он взбешён и крайне недоволен грузинскими националами».

В течение всего ноября национал-коммунисты Грузии продолжают нарушать монополию внешней торговли, практикуя разного рода сомнительные сделки, самовольно сдают в аренду англо-американской компании «Стандарт-Ойл» нефтяные резервуары Батума, важнейшего порта, через который транспортировалась бакинская нефть. И.В. Сталин по этому поводу писал в телеграмме на имя Закавказского крайкома:

«Резервуары в Батуми являются собственностью всей федерации и никакие коммунхозы не имеют права сдавать их в аренду, да ещё таким врагам нашей нефтяной промышленности, как «Стандарт-Ойл».

В конце ноября национал-коммунисты Грузии, недовольные твёрдой позицией Г.К. Орджоникидзе и И.В. Сталина, спровоцировали т. н. «грузинское дело»: некто А. Кобахидзе, несправедливо обвинив Серго Орджоникидзе чуть ли не в коррупции (тот по старинному кавказскому обычаю не мог отказаться, чтоб смертельно не обидеть аксакалов и принял в дар от горцев коня), допускает оскорбительное выражение в адрес Орджоникидзе, и тот наносит Кобахидзе пощёчину. Тотчас же по настоянию В.И. Ленина Политбюро принимает решение создать комиссию ЦК по расследованию обстоятельств так называемого «грузинского дела» и определяет окончательный состав комиссии — Ф.Э. Дзержинский (его кандидатура, как председателя данной комиссии, была выдвинута И.В. Сталиным), В.С. Мицкявичус-Капсукас и Д.З. Мануильский. На этом же заседании Политбюро утверждает по докладу И.В. Сталина «Основные пункты Конституции Союза Советских Социалистических Республик». Последняя встреча В.И. Ленина с И.В. Сталиным состоялась 13 декабря 1922 года. В течение двухчасовой беседы они обсуждали так называемый «грузинский вопрос».

И.В. Сталин не сразу отреагировал на упрёки В.И. Ленина в свой адрес. Лишь спустя ровно четыре года он сказал, что «тов. Ленин перед XII съездом нашей партии упрекал меня в том, что я веду слишком строгую организационную политику в отношении грузинских полунационалистов, полукоммунистов типа Мдивани, что я «преследую» их. Однако последующие факты показали, что так называемые «уклонисты», лица типа Мдивани, заслуживали на самом деле более строгого отношения к себе, чем это я делал, как один из секретарей ЦК нашей партии. Последующие события показали, что «уклонисты» являются разлагающейся фракцией самого откровенного оппортунизма… Ленин не знал и не мог знать этих фактов, так как болел, лежал в постели и не имел возможности следить за событиями». «Никаких разногласий по национальному вопросу с партией или с Лениным у меня никогда не было».

Увидев в Николае Бухарине родную «демократическую» душу — весь набор качеств «вождя с человеческим лицом» — психологическую неустойчивость, амбициозность, слабоволие, словоблудие, отсутствие твёрдости (по словам В.И.Ленина, «мягок, как воск»), полное отсутствие административных качеств, безответственность, склонность к политическому авантюризму — антикоммунист-«новомышленец» Михаил Горбачёв выдвинул тезис о том, что в лице «любимца партии» Бухарина советский народ имел реальную альтернативу И. В. Сталину и что если бы победила бухаринская линия, то история Советского Союза могла бы пойти иным, более «цивилизованным» и «гуманным» путём.

А проведённая оптом, скопом, без разбора реабилитация всех, кроме Ягоды, государственных преступников, учинённая пресловутой «комиссией Александра Яковлева» с формулировкой — «ввиду отсутствия состава преступления» — и восстановление в рядах КПСС врагов народа, явилась прелюдией к контрреволюционному перевороту 90-х годов ХХ столетия, в результате которого пришли к власти новые бухарины, уничтожившие плоды трудовых усилий многих поколений, раскрутили, сколько могли, и продолжают раскручивать колесо истории вспять, «опустили» некогда героический советский народ, продолжают поливать помоями его славное прошлое, его высочайшую культуру, его идеалы и его бессмертных вождей…

Поскольку никаких иных альтернатив Сталину публицистика последнего десятилетия не вдолбила в массовое сознание, возьмём на себя труд поразмыслить, насколько личность именно Бухарина отвечала качествам вождя, или, в переводе на современный жаргон, политического лидера.

Из ленинского «Письма к съезду»: «Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нём есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)».

Владимир Ильич Ленин с его железной логикой никогда бы так не написал, будь он в добром здравии: с одной стороны, «ценнейший и крупнейший теоретик партии» и «любимец всей партии», а с другой — «в нём есть нечто схоластическое» и «он никогда не учился», «никогда не понимал вполне диалектики»…