Петр Чудинов - Иван Антонович Ефремов

Нет необходимости восстанавливать ход рассуждений инженера-исследователя и путь развития голографии, но представляется, что близкие идеи могли возникнуть у него при чтении рассказа: «В неуловимом повороте (курсив мой. — П. Ч.) солнечных лучей видение неподвижного динозавра растаяло и угасло. Перед людьми не было ничего, кроме черного зеркала, потерявшего синий отлив и поблескивавшего медью» [сноска].

Далее по ходу рассказа Ефремов описывает пещеру и в ней в косых лучах солнца кратковременное объемное, словно живое, изображение древнего человека. «Я и сам знаю, что это не мираж, — восклицает герой рассказа. Но ведь я только палеонтолог. Если бы я был физиком…» Этим физиком стал Юрий Николаевич Денисюк, раскрывший природу явления, навеянного фантазией Ефремова. За свое открытие он был избран членом-корреспондентом АН СССР и удостоен Ленинской премии.

«Успехи голографии привели к тому, что о ней стали писать в научно-фантастических произведениях. Лучшие из них привлекают инженерную мысль к решению задач, которые на первый взгляд кажутся необычными (курсив мой. — П. Ч.), В качестве примера можно сослаться на "Туманность Андромеды" советского писателя-фантаста И. А. Ефремова. В одной из глав этого романа рассказывается, как на раскопках палеонтологи нашли странную плиту, над которой парил в воздухе объемный портрет представителя иного мира, погибшего миллионы лет назад. В этом придуманном факте много реального» [сноска].

Этот автор приводит и другие примеры «чудес» и возможностей голографии в произведениях фантастов. Тем не менее напомним, что рассказ «Тень Минувшего» написан в 1945 г., за три года до открытия Д. Габором теоретических основ голографии. Сам же факт пробуждения «инженерной мысли» первоначально был связан не с успехами голографии, а именно с рассказом И. Ефремова. Вот что он сам писал в 1972 г. по этому поводу: «Профессор Ю. Н. Денисюк, создатель практической голографии в нашей стране, сказал в недавнем интервью, что именно рассказ "Тень Минувшего" разбудил мечту, побудившую его заняться голографией, хотя возможность ее технического осуществления казалась ему делом почти невозможным. Это признание выдающегося физика не только приятный подарок писателю-фантасту, но и доказательство предвидения возможностей науки в простом полете воображения.

Интересно, что я почти инстинктивно понимал, насколько "проявление световых отпечатков прошлого", как оно сформулировано в рассказе, зависит от силы источников света, направляемых па «отпечаток», но по тому времени не мог говорить ни о чем другом, кроме магниевой лампы. Изобретение лазера сразу же дало надежную базу техническому осуществлению голографии» [сноска].

Идея «Тени Минувшего» находит у И. А. Ефремова дальнейшее выражение в одном из его последних романов, где палеонтологи снимают голограммы скелетов вымерших животных.

Вернемся к гуманоидной линии повести «Звездные корабли». Она опубликована И. А. Ефремовым за десять лет до появления упомянутой выше монографии А. П. Быстрова. Вспомним также, что Ефремов и Быстров были друзьями, вместе работали, и их одинаково интересовал облик людей будущего и облик пришельцев. В их рассуждениях было стремление ученых-палеонтологов понять природу органической жизни, ее неизбежное усовершенствование через тьму веков и поколений, представить себе пути формирования мыслящих существ.

Каким должен быть человек как мыслящее существо? Ход рассуждений двух палеонтологов па эту тему, приводимый И. А. Ефремовым, логически строен и безупречен. Подойдя к выводу о человекообразности внешнего облика пришельца, ученые не наделяют его конкретными особенностями, а сосредоточивают внимание на форме и строении черепа. Это существо — «небесная бестия» — явно напоминает своим черепом позднего быстровского «сапиептиссимуса» и не производит отталкивающего впечатления. Наоборот, наши ученые при виде объемной «фотографии» пришельца отметили в его глазах свет человеческого разума, почувствовали сопричастность земной жизни извечному процессу эволюции материи. Пожалуй, трудно привести другой пример, где с такой убежденностью отстаивается материальность мира и единство мироздания через единство человеческого разума. Это — основная мысль, которую проводит Ефремов-ученый во многих произведениях, в частности в «Сердце змеи»:

«Палеонтология показывает нам, в какие жесткие рамки вправляло высшие организмы эволюционное развитие… Мыслящее существо из другого мира, если оно достигло космоса, также высоко совершенно, универсально, т. е. прекрасно! Никаких мыслящих чудовищ, человеко-грибов, людей-осьминогов не должно быть!.. Мышление человека, его рассудок, отражает законы логического развития окружающего мира, всего космоса. В этом смысле человек — микрокосм. Мышление следует законам мироздания, которые едины повсюду. Мысль, где бы она ни появлялась, неизбежно будет иметь в своей основе математическую и диалектическую логику. Не может быть никаких «иных», совсем непохожих мышлений, как не может быть человека вне общества и природы» [сноска]. Отсюда же у Ефремова, особенно в произведениях о будущем, дети Земли-Геи гармонически развиты, совершенны нравственно и физически и ни в коей мере не несут черт вырождения.

«Озеро Горных Духов» принадлежит к рассказам, косвенно связанным с открытием. Как известно по рассказу, мысль о присутствии ртути в районе озера возникла у геолога при взгляде на картину художника и знакомстве с обстоятельствами ее появления. Геолог едет к озеру, где покойный художник писал картину, и с опасностью для жизни находит ртутное озеро-месторождение. Самородная ртуть на Алтае позднее действительно была найдена, но открытие ее не было связано с картиной художника. Поэтому сам И. А. Ефремов не относил рассказ к предвидениям, а считал совпадением, так как знание геологии Алтая убеждало его в существовании и находке подобных месторождений.

Из ранних рассказов И. А. Ефремов выделял «Эллинский секрет», написанный в первом цикле, но не вошедший в публикацию 1944 г. В нем, как отмечал ученый, впервые поставлен вопрос о материалистическом понимании генной памяти. Появление рассказа в печати задержалось из-за кажущейся «мистики», и только более подробная трактовка «памяти поколений» в романе «Лезвие бритвы» привела к его публикации в 1966 г. В целом подход к материалистическому пониманию работы мозга и механизму памяти И. А. Ефремов связывал с рождением кибернетики и компьютеров. «Пристрелкой» в этом вопросе, по-видимому, следует рассматривать его статью «Предвидимое будущее науки», предшествующую публикации «Лезвия бритвы» и упомянутого рассказа. «Каналы информации нашего тела, — указывал в ней И. А. Ефремов, — несравненно более многочисленные, чем те, какие мы знали до сих пор, равно как и системы памяти. Все яснее становится, что кроме сознательной памяти нашего мозга, гораздо более гигантской, чем мы это себе раньше представляли, существуют еще другие хранилища информации, памяти подсознательной, клеточной, как там ее ни назовут будущие исследователи. Системы памяти связывают нас со всеми миллионами миллионов прошедших поколений» [88, с.17].