Иван Пущин - Записки о Пушкине. Письма

Ты невольно спрашиваешь, что будет с этими малютками? Не могу думать, чтобы их с бабушкой не отдали родным, и надеюсь, что это позволение не замедлит прийти. Кажется, дело просто, и не нужно никаких доказательств, чтобы понять его в настоящем смысле. Не умею тебе сказать, как мне трудно говорить всем об этом печальном происшествии…

У меня здесь часть Паскаля, доставшаяся на мою долю переписать, – рукописи с нашими помарками никто, кроме нас, не поймет.

Прощай, любезный Евгений, – это письмо несколько замедлит, из Туринска дорога дальше, но к тебе всегда одинаково близок твой друг И. Пущин.

Нарышкин, говорят, произведен из унтер-офицеров в юнкера. Это какое-то новое постановление для разжалованных – я его не понимаю, а потому не сужу.

…Примите это произведение, как оно есть, и ожидайте скоро ящики, которые будут лучше сделаны. Тут не будет препятствия со стороны духовенства, которого влияния я не в силах уничтожить. [187]

В воскресенье меня в два часа утра приятным образом разбудил Гаюс, мой племянник… Главное приятное известие, что матушка здорова, то есть в том хорошем положении, которого мы лучше желать не смеем… Батюшка посылает мне золотые часы с репетицией и двумя новомодными золотыми цепочками, какую-то пару платья в 350 р. и какой-то знаменитый архалук – денег нет! Это точно странно. Annette говорит, что деньги пришлют и что я должен уважить страсть нашего старика к часам, которых у меня теперь трое. Со временем, вероятно, будет мильон, и я буду заводить репетиции, когда придут за деньгами… Знаю, что все глупые денежные дела устроятся, но хотелось бы, чтоб скорее это кончилось… Хорошо бы, если бы Бобрищев-Пушкин прислал скорее Паскаля, – я уже две недели, как отправил ему мой пай. Только мне кажется, что он запоздал своей работой…

…В чувствах моих не стану также вас уверять: если вы до сих пор сомневаетесь в заветной моей дружбе, то никогда не надеюсь вас в ней уверить…

Странно, что С. Г. говорит о Каролине Карловне: «К. К. неожиданно нагрянула, пробыла несколько часов в Урике и теперь временно в Иркутске sans feu, ni lieu pour le moment». [189]Не понимаю, каким образом тетка так была принята, хоть она и не ожидала отверзтых объятий, как сама говорила в Ялуторовске…

Марья Петровна благодарит вас за письмо. Старушка, ровесница Louis Philippe, очень довольна, что работа ее вам понравилась, и ей несколько приятно, что в Тобольске умеют ценить наши изделия. Мы необыкновенно ладно живем. Она ко мне привыкла и я к ней. Дети и няньки со мной в дружбе. К счастию, между последними нет красавиц – иначе беда бы моему трепещущему сердцу, которое под холодною моею наружностию имеет свой голос…

Мы с Якушкиным условились, в случае какого-нибудь перемещения, съехаться в Тюмени…

Одна тяжелая для меня весть: Алекс. Поджио хворает больше прежнего. Припадки часто возвращаются, а силы слабеют. Все другие здоровы попрежнему. Там уже узнали о смерти Ивашева, но еще не получили моего письма отсюда. M. H. не пишет, С. Г. говорит, что она уверена, что я еду. Мнения, как видите, разделены.

Сегодня Машенька немного захворала: вчера мы с ней покушали поросенка…

И. П.

Спасибо тебе, любезный Александр Петрович, за твое письмо: [191]несколько слов тебе скажу в ответ. Ты меня извинишь, с этой почтой отправляю мильон писем.

Очень рад, что твои финансовые дела пришли в порядок. Желаю, чтобы вперед не нужно было тебе писать в разные стороны о деньгах. Должно быть, неприятно распространяться об этом предмете. Напиши несколько строк Семенову и скажи ему общую нашу признательность за пятьсот рублей, которые ему теперь уже возвращены.

Я имел известие из Иркутска. Меня туда ожидают, и я сижу теперь в Туринске и по совести не могу выехать, пока детям Ивашева не позволят переехать Урал.

Волконский преуморительно говорит о всех наших – между прочим о Горбачевском, что он завел мыльный завод, положил на него все полученное по наследству от брата и что, кажется, выйдут мыльные пузыри. Мыла нет ни куска, а все гуща – ведь не хлебать мыло, а в руки взять нечего. Сквозь пальцы все проходит, как прошли и деньги.

Мы с тобой и без завода пропускаем их. Нам это понятно, но странно, что С. Г. удивляется искусству Горбачевского. Я, напротив, уверен, что Горбачевский чудесно устраивает свои дела, а Волконский из зависти над ним трунит. Завод должен отлично идти, потому что он заведен по моему совету, а советовать я мастер, как ты видишь из начала этого листка.

Францов тебе скажет, как мы здесь живем, – он всех видел. Мы его приняли как верного союзника, испытанного в усердии и ревности.

Между тем прощай – обнимаю тебя.

Истинно преданный тебе И. П.

…Вчерашняя почта привезла Марье Петровне письма, где говорят, что дело ее идет хорошо, но еще нет окончательного слова от Медведя, который, вероятно, при свадьбе сделает милость нашим сиротам.

…Хорошо делает М. И., что пишет к Бенкендорфу, – не надобно останавливаться, и все средства должно употребить, когда нужно чего-нибудь достигнуть. Не может быть, что Бенкендорф отказал, – будет только несколько дольше царствовать глист…

…История с Кар. Кар. меня бесит неимоверно, и я не удержался – пустил запрос на Ангару вроде Арбузова абиняка. Очень понимаю, как бы нам нужно было, в некоторых случаях, вместе заглянуть в лавочку, где ночью некстати дурачатся молодые или, лучше сказать, старые люди. Признаюсь вам, во всем этом меня удивляет Никита. Ему бы можно было молвить свое слово – в этом деле его молчание не извинительно. Положим, что К. К. могла не делать сюрприза своим появлением, но когда уже сделаны пять тысяч верст, когда в Ялуторовске были и плен и разные приятные встречи, то уже поздно поддерживать систему острацизма. Никак и ничем не могу себе этого объяснить: разве несчастие подействовало. Ужели К. К. не писала вам с своим вильманстрандским спутником? Прошу, если есть разрешение задачи, сообщить мне его при случае. [194]

Верно, что вам трудно о многом говорить с добрым Матвеем Ивановичем. Он не был в наших сибирских тюрьмах и потому похож на сочинение, изданное без примечаний, – оно не полно. Надеюсь, он найдет способ добраться до Тобольска, пора бы ему уже ходить без солитера…