Александр Парадисис - Жизнь и деятельность Бальтазара Коссы

Мать Балтазара, когда он между двумя «операциями» приехал на Искью, советовала сыну:

— Остановись, Балтазар. Наш дом, хоть он и большой, весь Кастелло, а то и весь наш остров, не смогут вместить всего того, что ты привозишь. Что делать с богатством, которое ты привозил и продолжаешь привозить? Всей Искьи не хватит, если так будет продолжаться. Особенно если ты будешь привозить сюда и пленников, а не продавать их по дороге в других портах. Достаточно женщин, которых ты сюда привозишь. Их слишком много. До каких пор ты ещё будешь привозить их? Что мне с ними делать? Ты не сможешь жениться ни на одной из них, даже на той, что у тебя на корабле, на девушке из Вероны. Ты должен служить церкви, сын мой, для этого я тебя растила. Вот уже пятьсот лет многие поколения нашего рода дают служителей церкви. Ты тоже должен им стать. Подумай об этом хорошенько. Я не хочу, чтобы ты снова ушёл в море. Опасная жизнь, которую ты ведешь, тянется слишком долго, а ты обещал мне, что скоро бросишь это занятие… Пусть этот отъезд будет последним. Когда ты вернешься, начинай новую жизнь, новую, мирную жизнь, а то тебя убьют… и тебя, и Гаспара, и Микеле, и Джованни… Вы все обезумели от этой жизни… — говорила она, и на глазах её блестели слезы.

Дело в том, что Косса действительно готовился к большой «операции». Вот почему мать так печально смотрела в глаза сыну, озабоченно хмуря брови. Она взяла его за руку и заставила сесть рядом.

— Как ты похудел, — продолжала она. — Ради бога, довольно любви и женщин — одновременно столько женщин!… Правда, все они красивы, в каждой своя прелесть… Они очень экзотичны и милы, эти девушки из далёких стран, в них много очарования. Но, мой сын, я боюсь за тебя… Да, — задумчиво сказала она, — хватит тебе и одной. Достаточно тебе Яндры, она очень красива и так страдает, бедняжка… А ты бросаешь её и бежишь к другим… Девушка всё понимает. Она не глупа. Пусть она ничего не говорит тебе. Но она всё видит. Я заметила однажды, как она побледнела, когда ты заинтересовался кем-то и ушёл, не обращая на неё внимания. Она глубоко переживает всё. Я видела, как она посмотрела на тебя.

— Мать, ты ошибаешься. Ей это безразлично. Она никогда не говорила со мной об этом. Кроме того, я открыто ничего не делаю…

— Нет, — настаивала мать. — Я не ошибаюсь. Я всё видела, и ты подумай об этом. Ты потеряешь её. Мы, женщины, не прощаем тем, кого любим.

Косса поцеловал её на прощанье и ушёл.

Прекрасен солнечный зимний день в просторах моря. Корабли Коссы под широко раскрытыми парусами, с тихим плеском разрезая носами воды, легко несут тяжёлый груз, захваченный снова в блестящей «операции», проведённой в Африке.

В порту Джерит Большого Сирта ими были захвачены все товары, привезённые последними караванами из Сахары. В Кембили (Нефзауа), в Гамбесе, в Эль-Хаме (все эти порты торговали чёрными рабами) пираты захватили около пятисот молодых мужчин и женщин, привезённых туда для продажи.

Яндра, одетая в узкие, ладно сидящие на ней брюки, бросила из-под нахмуренных бровей быстрый взгляд на чернокожую девушку, которую только что разглядывал Косса. Но, гордая и хитрая, тут же улыбнулась, делая вид, что наблюдает за весёлой кампанией — Альберинго Джуссиано, Ринери Гуинджи и Гуиндаччо Буонакорсо, которые сидели на палубе и играли в карты.

Балтазар стоял поодаль, подняв голову, и всматривался в небо, в облака, которые появились низко над горизонтом.

— Пятьдесят цехинов, — послышалось вдруг со стороны игроков. — Играю на все.

Косса обернулся. Он узнал голос небезызвестного одноглазого гиганта. Косса знал, что этот человек был картёжным маньяком. Но ему было интересно, кого это Гуиндаччо подзадоривал. Криворотый колосс обращался к Ринери Гуинджи, пытаясь вовлечь его в крупную игру.

— Ну, а ты? — продолжал Буонакорсо. — Клади и ты пятьдесят…

Теперь он обращался к Альберинго.

Видимо, он выигрывал. И теперь хотел или втрое увеличить выигрыш, или… проиграть всё.

«Настоящий картёжник!» — подумал Косса. И снова поднял глаза к небу. Что-то в нём волновало его. Ему очень не нравилось маленькое далёкое облачко.

«Скоро, наверное, подует свежий ветерок», — подумал он. По тут внимание его снова было отвлечено.

— Ладно! — соглашался Гуиндаччо. — Ставьте. Моё дело дрянь. Я всегда проигрываю. — И начал рассказывать, как ему не везёт. Как-то в одну ночь он проиграл пятьсот скудо. Это было всё, что он скопил за всю свою пиратскую жизнь.

— Заело меня, и я одолжил у ребят ещё двести и стал играть дальше. И их я просадил. А так как расплачиваться было нечем, я должен был отслужить у них сколько-то лет, не помню сейчас сколько. Наконец я отработал свой долг, и у меня осталось ещё пятьдесят реалов. И как-то ночью в таверне я сел играть на них. И что вы думаете? Выиграл шесть тысяч золотых цехинов, целое богатство! Забрал выигрыш и поклялся больше не играть, вернуться в Пизу и там пожить спокойно. Но по дороге, в Неаполе, зашел в таверну поесть. Там я увидел богатого путешественника, еврея. Он обедал. Уставился этот еврей на меня, и я решил, что ему захотелось сыграть со мной. Я не выдержал и сам предложил ему перекинуться в картишки. Выиграл я у этого еврея шестьсот пятьдесят золотых цехинов и груз пряностей — груз стоимостью пятьдесят тысяч золотых дукатов. И ещё я выиграл у него мельницу и шестьдесят рабов.

Наш герой, слушая этот рассказ, забыл о своём беспокойстве.

— Еврей, — продолжал Гуиндаччо, — дал мне долговую расписку и попросил меня не уходить, а подождать его. «Я скоро вернусь, — сказал он. — Если хочешь, мы можем продолжить игру». И действительно, он скоро пришёл и принёс тысячу пятьсот золотых лир. Мне захотелось и их выиграть. Мы начали играть снова, и я проиграл всё выигранное у него, и свои деньги, и даже рубашку. Однако еврей меня пожалел и отдал рубашку обратно. Как я вернулся в Пизу, без денег, голодный — это другая история.

Гуиндаччо кончил рассказ, компания опять принялась за игру, а Косса снова беспокойно нахмурил брови. Он посмотрел на надутые ветром паруса и выругался. Взял рупор, поднялся на капитанский мостик и стал отдавать команды.

Его громкий голос, подхваченный начавшимся ветром, был слышен на всех кораблях флотилии.

— Убрать гроты, бом-брамсели, брамсели, бом-кливера и кливера! Оставить норд-весты!

К своему удивлению, Гуиндаччо Буонакорсо, выиграв у Ринери Гуинджи, теперь выиграл и у Джуссиано. Сто пятьдесят золотых цехинов за два часа!

Ветер усилился и отчаянно свистел в парусах. Чёрные, тяжёлые тучи заволокли небо, на волнах показалась пена. Небо, так недавно улыбавшееся, стало тёмным и хмурым. Ветер нёсся навстречу флотилии, корабли трещали и стонали от его порывов. Кривой рот Гуиндаччо ещё больше скривился от страха, единственный глаз как-то тревожно блестел, когда неуклюжий, полный суеверия гигант собирал деньги, завёртывал их в три платка, прятал в карман и бормотал: