Владимир Брюханов - Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера

А вот как Ронге оценивает вопрос о том, кто кого победил (хотя Ронге, несомненно, врет в отношении Редля): « Редль, несомненно принес вред. Однако представление, возникшее у многих, что он является могильщиком монархии, преувеличено. Самое большое предательство — выдача плана развертывания против России — не принесло русским пользы, а наоборот, ввело их в заблуждение.

Нечего было и думать об изменении плана развертывания, ибо развертывание тесно связано с целым рядом факторов. Русские хорошо знали это и вполне положились на данные Редля. Но когда подошли вплотную к войне и когда выяснилось, что нечего рассчитывать на Румынию [1188] Румыния вступила в войну против Австро-Венгрии лишь в августе 1916. , на которую прежде рассчитывали, то было обнаружено, что при сосредоточении наших войск правый фланг северной армии был слишком открыт и потому начальник генштаба решил отодвинуть сосредоточение за р. Сан и Днестр. Русские ничего об этом не знали. Им неизвестны были даже некоторые изменения, внесенные после 1911 г., как об этом впоследствии сообщил ген [ерал Ю.Н.] Данилов в своих мемуарах. Они считали, что 3-й [1189] Явная опечатка; правильно — 8-й. корпус, начальником штаба которого был Редль, войдет в состав 3-й армии в Галиции, тогда как в действительности он был направлен против Сербии. Это подтверждает тот факт, что Редль не имел ни соучастников, ни последователей. Он был единственным доверенным лицом России ». [1190] М. Ронге. Указ. сочин., с. 76.

Итак, Россия действовала исходя из плана, добытого разведкой, только, конечно, не от полковника Редля, который не был единственным доверенным лицом России , поскольку вообще не был доверенным лицом России (в этом Алексеев, конечно, прав!), а от агента № 25 ! А вот австрийский начальник генштаба (тот же Конрад!) действовал, исходя из некоторого иного плана, так и оставшегося неизвестным русским, пока дело не дошло до практического столкновения сторон.

Примерно о том же свидетельствует и многократно цитировавшаяся вполне современная публикация, разумеется ссылающаяся на того же Редля, выдавшего план русским: « неожиданно для противника в момент начала войны австрийские армии оказались на 100–200 км западнее ранее предполагаемых позиций. Из-за этого российскому командованию удалось в достаточной мере уяснить обстановку на фронте только к середине августа, а вначале войны — потерпеть два неприятных поражения в битвах под Красником и под Комаровом. Российские генштабисты уже после войны сделали такой анализ: «Слепо доверившись купленному у полковника Редля плану стратегического развертывания австрийской армии, императорский Генеральный штаб полностью просчитался. Обладая богатым информационным материалом о совещаниях австрийского Генштаба под руководством его начальника Конрада фон Хётцендорфа, в российском штабе считали, что располагают сведениями, в полной мере достаточными для достижения стратегического успеха». Но «основные силы австрийцев избежали удара». В конечном счете, сведения Редля «принесли больше вреда, чем пользы». (По иронии судьбы этот успех [чей?] стал известен лишь задолго после войны благодаря публикациям научных работ российских военных.) » [1191] А. Петё. Указ. сочин.

Ну и кто же при этом выиграл?

При оценке эффективности действий разведки необходимо учитывать не только то, как ловко и своевременно добыла она те или иные секреты, но и то, насколько это практически полезно было использовано затем в дипломатической борьбе или непосредственно на полях боев. Исходя из этого мы и можем выступать в роли арбитров при решении спора о победителях в давно прошедших столкновениях разведок.

Первая Мировая война в принципе не могла закончиться военной победой какой-либо из сторон. Мы об этом неоднократно писали, [1192] В.А. Брюханов. Заговор графа Милорадовича, с. 242–249; В.А. Брюханов. Заговор против мира, с. 247–249, 278–294; В. Брюханов. Мифы и правда о восстании декабристов, с. 389–402. но это так пока и не произвело (судя по откликам) никакого впечатления на читателей. Заметим, кстати, что такой исход можно расценивать и как кошмарный провал всех разведок без исключений, начисто не предусмотревших подобные перспективы развития событий.

Тем не менее, существовал все-таки шанс, что война могла завершиться еще в 1914 году. В первые месяцы войны произошло много всего: немцы захватили Бельгию и значительную часть Франции, русские потерпели поражение от немцев в Восточной Пруссии, но вторглись в Карпаты. Но ничто из этого никак не повлияло на конечные итоги войны. А повлиять на них могли бы два события, если бы они произошли осенью 1914 года: одно — занятие немцами Парижа, другое — занятие русскими Будапешта и Вены.

На практике, повторяем, не произошло ни того, ни другого. Если бы произошло и то, и другое, то это не дало бы решающего перевеса ни одной из сторон, но, очень вероятно, ускорило бы мирные переговоры и завершение войны — без тех политических и социальных катастроф, какие происходили с 1917–1918 годов.

Если бы произошло только одно из этих событий (захват Парижа или захват Вены и Будапешта), то это могло произвести громадное политическое и психологическое впечатление — и немедленно повлиять на все последующее, также, разумеется, приблизив конец войны.

Париж в контексте нашего анализа нас сейчас не интересует. А вот тот факт, что Австро-Венгрия могла быть и была в 1914 году только обороняющейся стороной (не в смысле инициативы развязывания войны, а в смысле соотношения сил с Россией), но, тем не менее, не потерпела решающего поражения — это и был в определенной степени результат происшедшего столкновения разведок.

Так кто же из них победил?

Понятно, что версия Алексеева нуждается в коррекции. К тому же и он исходил из кажущегося очевидным факта, что Редля легко было запутать в обвинениях потому, что он был гомосексуалистом. А вот это-то, повторяем, вовсе не факт, а если и факт, то почти никто (судя по опубликованным сведениям) не мог и не должен был этого подозревать до самого конца мая 1913 года.

Откуда вообще взялся этот гомосексуалистский след в деле Редля?

Мы начнем издалека рассказ о том, кто был первым по счету гомосексуалистом, возникшим в деле Альфреда Редля: с истории изгнания из Вены упоминавшегося российского военного атташе полковника М.К. Марченко. Об этом рассказывает Макс Ронге:

« В ноябре 1909 г. контрразведывательная группа узнала, что один австриец продал военные документы итальянскому генштабу за 2 000 лир. Его фотография, на фоне памятника Гете в Риме, попала на мой письменный стол. Он был опрзнан как служащий артиллерийского депо Кречмар и вместе со своей любовницей был поставлен под надзор полиции, чтобы в надлежащий момент уличить его и его сообщников. Однажды он вместе с русским военным атташе полковником Марченко появился на неосвещенной аллее в саду позади венского большого рынка. Очень скоро выяснилось, что Кречмар состоял на службе не только у итальянцев и русских, но также и у французов.