Олег Мороз - Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы)

Ельцин сказал, что, по его мнению, сценарий, которому следовал Съезд, был подготовлен «специалистами из бывшего ЦК КПСС», а потому можно считать: «коммунистический переворот не состоялся», «победил народ, победила Реформа, победила Демократия, победила молодая Россия, которая сейчас будет двигаться вперед, и я уверен, в этом году, конечно, лучше, чем в прошлом, очень тяжелом году».

Митинги в поддержку президента прошли в этот день в 67 городах страны, и Ельцин счел необходимым поблагодарить также всех их участников:

— Сегодня митинги, ну, поменьше, конечно, может быть, но в десятках городов, районов нашей России, поэтому можно сказать спасибо всем россиянам за эту поддержку и за эту победу. Только благодаря тому, что вы так действовали, эта победа оказалась в реальности. Спасибо еще раз вам, дорогие друзья! Спасибо, Россия! Спасибо!

Страховка на случай импичмента

Вообще-то, как утверждает Коржаков, на случай импичмента у Ельцина имелась достаточно надежная страховка. Президент сам позаботился о ней. Соответствующий план он будто бы поручил разработать начальнику Главного управления охраны и одновременно коменданту Кремля Михаилу Барсукову:

«22 марта Ельцин вызвал Барсукова:

— Надо быть готовыми к худшему, Михаил Иванович! Продумайте план действий, если вдруг придется арестовывать Съезд.

— Сколько у меня времени? — поинтересовался генерал.

— Два дня максимум.

Суть его сводилась к выдворению депутатов сначала из зала заседаний. А затем уже из Кремля. По плану Указ о роспуске Съезда в случае импичмента должен был находиться в запечатанном конверте. После окончания работы счетной комиссии (если бы импичмент все-таки состоялся) по громкой связи, из кабины переводчиков офицеру с поставленным и решительным голосом предстояло зачитать текст Указа. С кабиной постоянную связь должен был поддерживать Барсуков, которому раньше всех стало бы известно о подсчете голосов.

Если бы депутаты после оглашения текста отказались выполнить волю президента, им бы тут же отключили свет, воду, тепло, канализацию… Словом, все то, что только можно было отключить. На случай сидячих забастовок в темноте и холоде было предусмотрено «выкуривание» народных избранников из помещения. На балконах решили расставить канистры с хлорпикрином — химическим веществом раздражающего действия… Офицеры, занявшие места на балконах, готовы были по команде разлить раздражающее вещество, и, естественно, ни один избранник ни о какой забастовке уже бы не помышлял».

Как видим, депутаты, которые сомневались, надо ли проводить съезд в Кремле, были не так уж не правы: провести ту или иную насильственную акцию против них здесь было совсем несложно. В то же время, если бы съезд проводился в Белом доме, реализовать сценарий с тем же хлорпикрином там вряд ли удалось бы. Во всяком случае, это было бы значительно труднее.

«Президенту «процедура окуривания» после возможной процедуры импичмента показалась вдвойне привлекательной, — продолжает Коржаков, — способ гарантировал стопроцентную надежность, ведь противогазов у парламентариев не было.

Каждый офицер, принимавший участие в операции, знал заранее, с какого места и какого депутата он возьмет под руки и вынесет из зала. На улице их поджидали бы комфортабельные автобусы».

О том, как наши спецслужбы осуществляют «процедуру окуривания» и как потом сажают «окуренных» в «комфортабельные автобусы», мы теперь, после событий на Дубровке, хорошо знаем… К тому же хлорпикрин — не просто «раздражающее вещество», как его именует Коржаков, — это боевое отравляющее вещество, применявшееся в таковом качестве еще в Первую мировую войну. В определенных концентрациях оно приводит к тяжелым поражениям и даже к гибели людей. Когда речь идет о закрытых помещениях, рассчитать относительно безопасную концентрацию не так-то просто, так что — здесь опять вспомним Дубровку, — до «комфортабельных автобусов» можно дотащить лишь бездыханные тела…

Но вот таков был план Барсукова, если принимать за чистую монету свидетельство его друга и соратника по кремлевской службе. Ельцин утвердил этот план «без колебаний». А как его реализовали?

«28 марта началось голосование. Каждые пять минут Барсуков докладывал о результатах подсчета голосов. В этот момент к нему подошел Виктор Илюшин и дрожащей рукой передал запечатанный конверт с текстом Указа…

Но Указ зачитывать не пришлось. Примерно за час до объявления результатов голосования мы уже знали их. Тогда Михаил Иванович позвонил президенту и сообщил:

— Импичмента не будет.

Ельцин сказал:

— Надо службу заканчивать. Пусть они там еще побесятся, поголосуют, повыступают… Давайте быстро ко мне.

Барсуков отдал Ельцину заклеенный конверт с Указом. Так никто и не услышал этого текста. Шеф положил конверт в письменный стол, обнял и расцеловал Михаила Ивановича:

— Спасибо за службу.

Все уже собрались в белой столовой, на третьем этаже. Там были также Черномырдин, Грачев, Илюшин, Баранников… Посидели минут сорок, выпили за победу, хорошо закусили и разошлись.

Так что если бы даже импичмент состоялся, президент бы власть не отдал…».

Было ли это в действительности?

Как расценить этот эпизод с хлорпикрином? Был ли он в действительности? Свидетельств одного человека, кто бы он ни был, в таких случаях недостаточно. Требуется, чтобы информацию подтвердил кто-то еще. Однако, насколько я знаю, ни о тайном указе, ни о готовившемся отключении света и тепла, ни о хлорпикрине никто, кроме Коржакова, до последнего времени словом не обмолвился. Это странно: если верить бывшему начальнику ельцинской охраны, в секретный план было посвящено множество людей — ведь, по словам Коржакова, к каждому депутату был «приставлен» офицер, который в нужный момент должен был «вынести» «своего» народного избранника из зала заседаний. Трудно себе представить, чтобы хоть кто-то из этих офицеров, по прошествии лет, а тем паче уже выйдя в отставку, не поведал бы миру о том драматическом эпизоде. Но нет, ничего такого не слышно.

Впрочем, косвенным подтверждением того, что рассказ Коржакова похож на правду, можно считать интервью Сергея Филатова на радио «Свобода» в апреле 2003 года. Филатов отрицал, что ему было что-то известно о планах Ельцина, касающихся разгона Съезда. Вместе с тем он готов поверить, что такой план существовал.

— Я знаю только одно, — сказал Филатов, — что Ельцин бы пошел на любые крайние меры для того, чтобы не дать победить Съезду народных депутатов. И это мое внутреннее убеждение. Я не знаю этого точно, но это мое внутреннее убеждение по тому, как я его знаю и как он себя вел.