Олег Мороз - Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы)

Разобраться в происходящем и проинформировать россиян, естественно, пытались и отечественные СМИ. В 8 утра ИТАР-ТАСС распространило сообщение ЦОС МВД, согласно которому на Краснопресненской набережной в районе Белого дома временно запрещается движение транспорта и пешеходов. Как уточнило радио «Эхо Москвы», приказ о выдвижении в район Белого дома и его блокировании в районных отделениях милиции получили ночью. От кого исходит этот приказ, источники радиостанции говорить отказались. ЦОС МВД уведомил, что ни брифингов, ни пресс-конференций МВД в течение 28 сентября проводить не планирует.

По-видимому, атмосфера секретности должна была оказать дополнительное психологическое воздействие на постояльцев Белого дома, усилить эффект от демонстрации силы, которую в самом деле явно представляла из себя эта акция.

По сведениям РИА «Новости», к утру 28 сентября Белый дом был уже полностью блокирован: никого не пускают ни в само здание, ни на прилегающую территорию; при этом выход для всех — свободный. Нардепы, не сумевшие попасть в Дом Советов, начали регистрацию в районе метро «Баррикадная», чтобы провести выездную сессию. Зарегистрировалось вроде бы около ста человек. Предполагалось, что сессия состоится либо в Моссовете, либо в Краснопресненском райсовете: и тот, и другой орган — на стороне ВС.

В одиннадцать возле мэрии появились автомашины с громкоговорителями. Для обитателей Белого дома зачитываются указы президента.

В самом Белом доме в очередной раз готовятся к штурму — раздают бронежилеты… Очередное грозное заявление делает Руцкой.

— Пусть попробуют сюда сунуться, — говорит он. — Я не угрожаю, а предупреждаю…

В целом можно сказать, что 28-го завершилась изоляция Белого дома. Она шла по нарастающей: 21 сентября были отключены все виды связи, 23-го — «вырубили» свет, тепло и горячую воду, 28-го полностью блокировали вход людей и въезд транспорта, подвоз продовольствия и медикаментов. Температура в здании, по утверждению его обитателей, — не выше 8 градусов.

28 сентября произошло довольно жесткое столкновение демонстрантов с ОМОНом в районе метро «Баррикадная». Были погибшие. Погиб сотрудник ГАИ подполковник Владимир Рештук.

29-го около часа ночи Ачалов, Баранников и Дунаев обошли оцепление вокруг Белого дома, призывая милиционеров и солдат внутренних войск не участвовать в штурме здания, если таковой будет предпринят.

Наутро Макашов уже не уговаривал, а грозил. Выступая с балкона Белого дома, он предупредил, что если кольцо вокруг здания будет сужаться и пересечет «определенную линию», его защитники откроют огонь на поражение.

Утром 29-го федеральное правительство и правительство Москвы предъявили Белому дому новый, совместный, ультиматум: «до 4 октября организовать вывод из здания и с прилегающей к нему территории находящихся там лиц». Таким образом, мало-помалу уже выкристаллизовывается какой-то срок, когда кризис так или иначе должен быть разрешен.

О том, что конфликтная ситуация не может продолжаться вечно, напоминал и очередной, вышедший 30 сентября, указ президента, уточнявший условия обещанного трудоустройства бывших депутатов: согласно этому документу, местные органы исполнительной власти обязывались устраивать на работу лишь тех бывших нардепов, кто обратится к ним по этой надобности до 11 октября, а для центральных органов эта повинность ограничивалась еще более близким сроком — 5 октября. Те, кто не уложится в эти сроки, говорилось в указе, будут трудоустраиваться «на общих основаниях». Президент как бы поторапливал депутатов: поскорее принимайте решение, я долго ждать не намерен.

В середине дня 29-го на площади между зоопарком и кинотеатром «Баррикады», в полном соответствии с этим названием, сторонники ВС принялись сооружать баррикады. ОМОН разогнал строителей, действуя при этом еще более жестко, чем накануне.

29 сентября американский госсекретарь Уоррен Кристофер выступил с довольно неожиданным заявлением по поводу продолжающегося кризиса в Москве. Он сказал, что администрация Клинтона обеспокоена эскалацией напряженности вокруг здания российского парламента и предупредила президента России, что отрицательно отнесется к возможному применению насилия в отношении парламентариев и к любым другим нарушениям прав человека.

Это заявление показалось странным даже самим американцам. В комментарии Ассошиэйтед Пресс, например, отмечалось: «Не ясно, почему Кристофер и другие американские официальные лица сейчас решили публично выразить свои опасения, тогда как с самого начала администрация поддерживала шаги Бориса Ельцина».

Можно предположить, что в окружении Клинтона решили, что его заявления о поддержке российского коллеги делаются слишком часто и исполнены чрезмерного пафоса, так что неплохо было бы несколько снизить этот пафос и хотя бы пунктиром наметить более сбалансированный взгляд на московские события. Так оно вроде бы диктуется дипломатическими приличиями.

Это, разумеется, ни в коей мере не означало отход американского президента от его принципиальной оценки ситуации в России. В том же заявлении Кристофера было подчеркнуто, что администрация США по-прежнему оказывает поддержку президенту Ельцину и не намерена призывать его отступить от занятой позиции.

В Новосибирске состоялось совещание представителей Советов сибирских территорий. Ее участники обратились 29 сентября к Черномырдину с требованием немедленно прекратить блокаду Белого дома, пригрозив в случае невыполнения этого требования перекрыть Транссибирскую железную дорогу. Кроме того, делегаты выступили с угрозой создать автономную Сибирскую республику — в случае, если Ельцин не согласится на одновременные выборы президента и парламента.

Впрочем, несколько позднее, 1 октября, на другом совещании — Межрегиональной ассоциации «Сибирское соглашение» — решение-угроза о перекрытии Транссиба было отменено. Трудно сказать, какое из решений — первое или второе — было более правомочным, но в те дни идея блокады Транссибирской железной дороги витала в воздухе, и не было бы ничего удивительного, если бы какие-то авантюристы решили ее осуществить на деле, даже и без специальных решений тех или иных властей.

Такая возможность всерьез беспокоила Ельцина. Как и угроза образования Сибирской республики (Черномырдин специально звонил новосибирскому губернатору коммунисту Виталию Мухе — он был снят со своего поста Ельциным, но отказался выполнить распоряжение президента, — с просьбой отложить создание этой структуры).