Валерий Горбань - Песня о бойне (фрагменты)

Дум-дум-дум... А это подствольники прилетели, как грачи, черной стайкой. Когда сам стреляешь, видишь их. А когда в тебя - видишь только вспышку смертную, да фонтанчики от осколков, да брызги крови.

Бум-ба-бах! Это гранатомет. Или "Шмелем" впарили наши из-за заборчика. А заборчик метрах в пятнадцати от комендатуры. И лупит реактивная струя в стенку так, что все прыгает и мешки с окон валятся. Впрочем, когда чужой подарок прилетает, эффект тот же. Но веселей думать, что свои бьют.

Комендант в коридорчике стоит. Злой, как тигр-людоед, и расстроен до смерти. Это его ребят покосили. Он не трус, наш Николаич. Умница-мужик и строг разумно, даром что молод и майор всего. До него алкаш-подполковник комендатурой правил, свинья конченая.

А Николаич быстро братию разбушлаченную в порядок привел. Но обманул его мужиков денек ласковый. И тяжело ему сейчас, ох, тяжело.

Вчера видел в ГУОШе командира братского. Докладывал он домой, что омоновца его в руку ранило. Но нормально все. Врачи отремонтируют.

Силен, Славка, очень силен мужик. В блиндаже живет, в глине по уши. А выглядит всегда, как на приеме дипломатическом. Убивай его - глазом не моргнет, выражения лица своего азиатского не изменит. А тут не смог. Всю правду сказать не смог. Не повредило парню кисть, оторвало напрочь. За "Муху"11 неразряженную, духами подброшенную, схватился. "Не твое - не трогай", - сотни раз долблено. В Новочеркасске еще, в центре каре омоновского стоя, командир отряда сводного раза три повторил простую эту истину. И нет в беде случившейся вины Славкиной. Но трубку телефонную положив, подломился он, лицо ладонями закрыл. На секунду прикрыл. А братва командирская, в телефонной очереди зубоскалившая, глаза отвела. Все вид сделали, что дружеской трепотней заняты. Не умеют они жалеть. И других жалостью не унизят, и сами сопли в чужую тельняшку ронять не будут. Только каждый, вздрогнув, от мысли черной отмахнулся. Только каждый мысленно через левое плечо поплевал.

Чуть легче Николаичу. Сборная у него команда. Со всей России. Не живет он рядом с семьями боевых друзей своих. Не повезет "груз 200" в родной город. Не проходить ему на похоронах сквозь строй глаз скорбных, безответным вопросом измученных.

Да только совестливый он мужик. И до конца своих дней сам себя казнить будет. Но это потом. А сейчас Николаич делом занят.

- Змей, своих выводи! Сколько в бой пустишь?

Мои все готовы. Но не нужны они здесь все.

А гранатометчики нужны. И стоят у выбитых окон, за стеночкой, Профессор с Полковником со своими "шайтан трубами" в обнимочку. Фанатики органной музыки, снайперы-громовержцы. Из РПГ12 ночью за триста метров мухе яйца отшибут.

А рядом четырнадцать чертей с подствольниками. Веселая бригада. у всех зубы наружу, смех, шуточки, как из мешка дырявого. Смешно на них смотреть: языки на автопилоте работают, а глаза от улицы не отрываются. "Давай, Фриц, давай", - орут, и тут же - грохот пулемета крупнокалиберного. Это наш БТР молотит. По окнам профтехучилища, что за мутной и шустрой Сунжей стоит. Речушка эта проклятая да 250 метров бугров зеленых - вот и все, что нас разделяет. И каждую ночь мы с этим ПТУ долбимся, любят его снайперы чеченские да автоматчики.

А сегодня средь бела дня поздравили. С четырех сторон приветы летят. Мы с Коксом по рации арифметикой занимаемся. Кокс с резервом рядом, в школе сидит.

Дум-дум-дум... - это в наш дворик подствольники прилетели. Закипел дворик султанами черными. Да такая же серия за школой легла.

- У тебя сколько?

- С десяток.

- И у нас семь-восемь.

Да еще три-четыре со стороны жилого сектора.

Два десятка подствольников одних, нехило духи за нас взялись!

А за спиной, у КПП центрального, ручные гранаты хлопают. Там братишки наши владивостокские. Через этих не пройдешь. Злые они сейчас. У них половина - на блок-посту, мост через Сунжу держат. И без рации слышно, и по рации слышно: бой идет на мосту. А не выскочить, не помочь своим. Переулочки извилистые, узкие. Смерть сейчас в них гуляет, в переулочках. Вот и бьются братишки, только зубами скрипят от ярости.

- Сматывай, Фриц! Драпай, немчура!

Правильно, ребятки, правильно: пора им с Мартом позицию менять. Пристреляются духи, прилетит подарочек, что я потом подругам их драгоценным объяснять буду?

Только не слышат они нас, грохот в БТРе да и связь наша родная... мать ее и ее создателей...

Удар, еще удар! Неужели?!

Успел, Фриц, успел, бес азартный! Ревут мои орлы от восторга. Только дал наш БТР "по коробке", только рванул назад, и прямо перед мордой его две "Мухи" долбанули.

А теперь наш черед.

Ну телепаты, ну психологи! Подумал только, рот еще не открыл, а четырнадцать лиц возбужденных разом развернулись, в упор смотрят: "Ну, что, командир?"

- Что-что, работать будем!

Легко сказать. Да только там, где работать будем, опять черные кучери вздыбились, опять ошметки железные во все стороны летят. А что бывает, если под это дело попасть, уже посмотрели орлы мои. Внимательно посмотрели.

Но идти надо. Иначе беда будет. Из "зеленки" на посты собрам уже ручные гранаты летят. Плохое место. Изрыто все, бугры вплотную: подползай и бей в упор. Трудно братишкам. А если прорвутся духи на территорию, вовсе нехорошо будет. Полдесятка смертников такого шороху наведут, столько пацанов положат, что потом хоть в клочья их порви, а горя не поправишь.

Духи - бойцы серьезные. Хорошо бьются, дьяволы, ничего не скажешь. Да наши черти не хуже.

- Змей - третьему.

- На связи.

- Прикрой, нас в упор лупят.

- Понял. Укройся. Сейчас подствольниками по вашему краю работать будем.

- Давай, ждем.

- Ну, ребята, пошли!

И застыли лица. У кого улыбка залихватская к физиономии прикипела, у кого - решимость мрачная. А кто орет непонятно что в азарте, сам себя криком яростным подстегивает. Ни один не тормознулся. Красиво пошли, как на учениях, в цепочку. Вот первая семерка стволы задрала.

- Третий, укройся!

- Укрылись.

- Огонь!

И пошла черная стайка. Через крышу пошла. Прямо на головы. Чужим и своим. Секунд пять она лететь будет. Много это - пять секунд. Очень много.

Уже первая семерка назад в коридор нырнула, уже вторая на смену ей выскочила. И пошла новая стайка, прямо в небо синее, прямо в тучки белые.

Дум... дум-дум... - а вот и прилетели. - Третий, как легло?

- Хорошо легло, Змей, хорошо!

- Не высовывайся, еще будет.

- Давай!

А теперь наоборот: на максимальную дистанцию бить будем, чтобы духам на задницу ответные гостинцы наши легли, чтобы волна разрывов их прямо на наши пулеметы поджала, под огонь АГСа13 безжалостного.

А хорошо ребятки работают. Умницы! Уже и командир им не нужен. Сами собой старшие в сменах определились - Чебан с Соломой - и, как часики швейцарские: тик-так, тик-так.