Валерий Горбань - Просто командировка

x x x

Танкист заорал:

- В укрытие! В укрытие! Ложи-и-ись! - и свалился в ближайший окоп.

Винни, услышав его вопль, в доли секунды разблокировал дверку Урала и, как заправский каскадер, сиганул прямо из кабины следом за Танкистом.

Досмотровая группа на дороге рванула кто куда. Одни - в специально приготовленные и до поры до времени замаскированные окопчики, другие - в кювет, под прикрытие уложенных подковами мешков с землей.

Ожидавшие очереди на досмотр тренированные чеченские водители и пассажиры шрапнелью разлетелись по обочинам и придорожным ямкам.

Никто из них, кроме Танкиста, ничего не понял и откуда исходит опасность, не знал.

Зато Серега знал хорошо:

- Еш твою мать! Еш твою мать! Еш твою... - и на третьей "матери" он в фантастическом прыжке влетел в ход сообщения, проломив настеленные сверху хлипкие досочки.

- Тр-р-ресь - начиненная тротилом жестянка разлетелась на смертоносные куски. Провыл над головами замерших в окопе омоновцев вырванный вместе с трубчатым гнездом запал. Свернулась в пружинку и уползла змеей к колышку коварная струна, волоча за собой кольцо с болтающейся чекой.

Над блок-постом повисла тишина.

- Вот оголодали без баб. Улегся на меня и вставать не хочет, - Танкист беззлобно пхнул локтем Винни в мягкий беззащитный живот. Броник Пуха раскачивался на распахнутой дверке Урала, а его владелец, сползая с Танкиста, ошалело вертел головой и пытался сообразить: что это было и кончилось ли это. Что-то день сегодня выдался богатый на впечатления.

Народ стал потихоньку, настороженно выползать из укрытий.

- Да вы что, сговорились сегодня! - Сердитый Чебуратор, стоя возле двери блиндажа, вместе с кровью размазывал по исцарапанной щеке зеленку, которой радостный от возможности продемонстрировать свое искусство Док щедро разукрасил ему посеченные ночью ухо и кисть руки.

Еще не пришедший окончательно в себя Серега стоял рядом, и то с облегчением поглядывал на дымящуюся воронку у колючей ограды, то виновато на Чебуратора. Надо же было обрушиться на перекрытие именно в том месте, где стоял взводный.

- Слушай, тебя как отсчет учили вести? - строго спросил Серегу Танкист, - двадцать один, двадцать два, двадцать три! А ты как считал? Это какая-то новая система. Правда, тоже точно получается: еш твою мать, еш твою мать, еш твою мать!

Народ заулыбался. У кого-то из наиболее впечатлительных сорвался с губ легкий истерический смешок. И шибанул отходняк в головы шалыми хмельными пузырьками, прошелся по поджилкам мягкой широкой косой, повалив на заросший чахлой травкой бугорок задыхающихся от смеха людей. И несколько минут только и слышно была повторяемое на разные голоса:

- Еш твою мать, еш твою мать... ой, мамочки, не могу...ой сдохну со смеху!

x x x

Вернувшись на базу, Змей застал свой отряд в состоянии запорожцев, только что закончивших писать письмо турецкому султану. История с новой методикой Сереги-сапера облетела уже не только своих омоновцев, но и повторялась на все лады для подтянувшихся на смех гостей.

Добавили жару и вопли Чебуратора, который выскочил из кубрика своего взвода с криком:

- Какая сволочь это сделала?! Убью за другана!

Всей гурьбой ломанулись в кубрик смотреть, что сделала неизвестная сволочь.

На кровати, грустно поблескивая пластмассовыми глазами, сидел Чебурашка. Лихо заломленный на правое ухо черный берет резко контрастировал с белизной тщательно наложенной на левое ухо стерильной повязки. Лохматая лапка, также перебинтованная, бережно покоилась на широкой уютной подвязке. Из сложенных бантиком губ торчала беломорина, несомненно извлеченная из личных запасов Чебуратора...

Чокнутый день подходил к концу.

Змей застрял на посту. Пошел проверять - и застрял. Больно ночь была чудная. Тихо. Ни дыма, ни тумана. Звезды прорезались. Постовые, не забывая время о времени обшаривать в ночник чужие дома, окружающие комендатуру, о своем доме разговорились.

- А у нас уже снег вовсю.

- Батя, наверное, уже крабов трескает. Он до самого льда с моторки краболовки ставит. А чуть ледок - уже пехом. Мать по осени все ругается - не нужны мне твои крабы. Пусть ход лед нормальный встанет. Утонешь ведь. ..

- А я бы сейчас куропаточек по сопкам погонял.

- А я - девчоночек по дискотеке...

Тихо тренькнул полевой телефон.

- Командир - вас.

- Слышь, сосед, у меня на девятом блоке ты разбирался?

- Была такая история.

- Зайди ко мне. Дело есть.

Соседи располагались рядом, в трехэтажном здании школы. Не очень полезное для здоровья дело - в ночном Грозном по чужой территории бродить. Но у первого же поста Змея встретил офицер-вэвэшник, уверенно проводивший его через непролазные лужи по скользким мосткам.

- Вам сюда. Разрешите убыть?

Дневальный, рыжий пацан в необтертой еще форме, старательно завопил:

- Командир батальона, на выход!

Из класса, служившего старшим офицерам и штабом и спальней и столовой, поспешно вышел комбат.

- У, как ты шустро!

- Да твой Сусанин, похоже, в темноте, как кошка видит. Еле поспевал за ним.

- Ну, здоров, сосед. - Комбат пожал Змею руку. - Проходи, гостем будешь. Мои ребята специально для тебя стол накрыли.

- Крестник лопоухий постарался?

- Крестник твой уже в Моздоке, а завтра дома, в полку, будет вместе со своими пацанами. Нечего им здесь торчать, гусей дразнить. С наскока их не взяли, а теперь уж не достанут. Ну, пошли, ментяра мой дорогой, - и вдруг порывисто притянул Змея к себе, обнял крепко за плечи - пошли, братишка, пошли!

ЗАКОН ВЫЖИВАНИЯ

Не только ты меня об этом спрашивал. Я сам себя об этом постоянно спрашиваю. И с ребятами, когда собираемся, тоже об этом часто спорим.

И никто ответить не может: как же так получается?

Едут на броне десять бойцов. Выстрел - хлоп! Девять - живых. Один "двухсотый". Почему он? Почему не тот, что слева? Почему не тот, что справа? Или фугас - ша-арах! Шесть "двухсотых". Три "трехсотых". А на одном - ни царапины. Опять же: почему он уцелел? Не тот, что без половины черепа лежит. Не тот, что без ступни ползает.

Никто не ответит. Никогда не ответит.

И все же есть Законы выживания. Они простые очень. Правда, даже если все их соблюдать, это еще не значит, что жизнь тебе гарантирована. Почему? Одни говорят, что Господь к себе лучших забирает. И не смерть это, а переход в новую, лучшую жизнь, тяжким ратным трудом заслуженную. Другие плечами пожимают: лотерея, закон больших чисел. Кому-то должен этот жребий выпасть. В общем, выше это разумения человеческого.

Зато, если эти Законы не соблюдать - то тебе из войны уже точно не выйти.

А самый главный их них я для себя давно вывел: надо верить в то, что делаешь, и надо делать то, во что веришь.

Когда не веришь, то ты без всяких исключений - покойник. Даже если с войны без царапины вернешься, ты - покойник. Тело еще бродит. А душа твоя "двухсотый". Побродишь еще, потаскаешь это тело. И уйдешь. Хорошо, если сам, один. Хорошо, если другим беды еще не наделаешь.