Александр Горбатов - Годы и войны

Л. З. Мехлис, по-видимому, принадлежал к числу тех, кто имеют слишком цепкую память и с великим трудом меняют свое мнение о людях. Я не сомневался, что он хорошо помнил грубый разговор со мной у него в кабинете в Москве после моей встречи с Вильгельмом Пиком, помнил и то, как он отобрал у меня предписание на выезд для формирования конницы. После того разговора я не спал несколько ночей, ожидал повторения случившегося в 1938 году и был очень рад, что меня забрал к себе на юг С. К. Тимошенко.

При каждой встрече со мной вплоть до освобождения Орла Мехлис не пропускал случая задать мне какой-нибудь вопрос, от которого можно было бы стать в тупик. Я отвечал просто и, вероятно, не всегда так, как ему хотелось. Однако заметно было, что он, хотя и с трудом, изменяет к лучшему свое прежнее отношение ко мне. Когда мы уже были за Орлом, он вдруг сказал:

- Я долго присматривался к вам и должен сказать, что вы мне нравитесь как командарм и как коммунист. Я следил за каждым вашим шагом после вашего отъезда из Москвы и тому, что слышал о вас хорошего, не совсем верил. Теперь вижу, что был не прав.

Поблагодарив за откровенность, я сказал:

- Не скрою и я от вас, что вы тогда, в Москве, мне очень не понравились, я пережил много неприятных часов. Видел также, как настороженно вы встретили меня на фронте. Но я привык прежде всего думать о деле. Очень рад тому, что вы только что мне сказали.

После этого разговора Л. З. Мехлис стал чаще бывать у нас в армии, задерживался за чаепитием и даже говорил мне и моей жене комплименты, что было совершенно не в его обычае. Он был неутомимым работником, но человеком суровым и мнительным, целеустремленным до фанатизма, человеком крайних мнений и негибким, - вот почему его энергия не всегда приносила хорошие результаты. Характерно, что он никогда не поручал писать кому-либо шифровки и писал их только сам, своим оригинальным почерком. За десять дней пребывания в резерве 3-я армия в какой-то степени укомплектовалась, отдохнула и, учтя опыт минувших боев, провела много занятий я учений, начиная с отделения и кончая полком. К 3 сентября она сосредоточилась юго-восточнее города Людиново.

Мы видели перед собой сплошные леса, бездорожье, реки с заболоченными поймами. Такая местность способствует обороне и препятствует наступлению.

Командующий Брянским фронтом М. М. Попов в поисках лучшего решения отправился на правый фланг соседней с нами 50-и армии, только что вошедшей в его подчинение. Вскоре мы с радостью узнали, что он отказался от намерения наступать из района южнее Людиново, а нашел более выгодный участок в районе Дубровки (в тридцати километрах западнее Кирова).

Были определены задачи войскам. Мы во взаимодействии с 50-й армией должны уничтожить кировскую группировку врага, не допуская ее отхода за Десну, а затем. вместе с частями 11-й армии будем сражаться за город Бежица и захватывать плацдармы на Десне. Далее нам предстояло принять участие в боях за освобождение Брянска.

Наступление 50 л и 3-й армий началось своевременно и протекало успешно. К вечеру 10 сентября оборона противника была прорвана на шестидесятикилометровом фронте. Наши правофланговые дивизии продвинулись на тридцать километров и овладели городом Бытош. Три другие дивизии очистили от противника плацдарм восточное рек Неполодь и Болва и освободили город Людиново.

Поскольку мы овладели выступом, на котором оборонялся противник к северо-востоку от Людиново, полоса наступления нашей армии сократилась с шестидесяти до тридцати пяти километров. Но это не упростило нашу задачу, так как настолько же сократился фронт обороны трех пехотных дивизий противника; они оказались даже в более выгодном положении, обороняясь в лесу при полном бездорожье. Противник стал оказывать на новом рубеже более сильное сопротивление.

Мы все же не вводили в бой свой второй эшелон - 80-й стрелковый корпус, который сосредоточился в районе Людиново и восточное, приберегая его для развития успеха. За неделю наша армия с боями продвинулась правым крылом еще на тридцать, а левым - на шестьдесят километров, вышла на всем фронте к Десне и захватила плацдармы на ее берегу. Правее нас успешно наступила 50-я, а левее - 11-я армии.

Противник, отступая от Людинова и Бытоши на юго-запад и на запад, отрезал вторгнувшийся в его глубину 2-й кавалерийский корпус от его тылов и от стрелковых соединений; живая связь с корпусом была утрачена. Но конники не только отражали атаки противника, но еще и захватили плацдарм за Десной. Через полутора суток сюда пришли наши 380-я и 308-я, стрелковые дивизии, наступавшие в полосе 50-й армии.

После того как советские войска форсировали Десну, угрожая обойти Брянск, противник оставил город.

А мы продолжали наступать. Двинулся наш второй эшелон - 80-й стрелковый корпус. Его левофланговая 342-я дивизия 20 сентября быстро вырвалась вперед. Остальные две дивизии долго не могли преодолеть сопротивление противника. Я видел, как переживает командир корпуса генерал И. Л. Рагуля.

- Два часа уже нет связи с триста сорок второй, - сказал он мне.

- Откуда она передала последнее донесение?

- Из деревни Печня Слобода.

Смотрим на карту. Печня Слобода в двенадцати километрах от линии фронта. Это там находится штаб дивизии, а наступающие полки, наверное, продвинулись еще дальше. Командир дивизии, по-видимому, не хотел отставать от частей и пошел вперед со своим штабом. Сейчас дивизия продвинулась на двадцать двадцать пять километров, поэтому с ней и нет связи. Думая о ней, надо беспокоиться главным образом за ее открытый фланг, добиться, чтобы сдвинулись с мертвой точки от ставшие 362-я и 17-я дивизии; я был уверен, что противник перед ними давно уже отошел.

Я решил сам поехать в 342-ю дивизию, а командиру корпуса и начальнику его штаба приказал отправиться в отставшие соединения, обеспечить немедленное их продвижение - пусть хотя бы один полк будет выведен по маршруту 342-й дивизии.

Я оказался прав: за передним краем наших частей противника уже не было. Мы без всяких помех доехали до деревни Печня Слобода. От оставленных там солдат я узнал, что командир дивизии выехал вперед часа четыре тому назад.

По отвратительной, покрытой глубокой грязью дороге проехали километров десять и вдруг увидели колонну немцев численностью до батальона. За ней тянулся обоз. Противник отходил в полутора-двух километрах левее нас по большаку, на который мы уже собирались выехать. Конечно, мы поехали дальше по проселочной дороге, по возможности увеличив скорость. Через три километра увидели еще два батальона немцев. Наших нигде не было видно, не слышно было и артиллерийской стрельбы впереди.

Проехали еще километров десять, пока догнали своих. Сначала встретили в деревне Полховка резервный батальон, а потом доехали и до тех подразделений, которые вели бой. Таким образом, наш левый фланг оказался открытым на расстоянии более чем тридцать километров. На высоте 205,5, у деревни, я наконец нашел командира дивизии. Полковник Червоний из небольшого окопчика руководил боем. Жаркая перестрелка шла на западе и на севере от нас. Я подумал: а ведь с востока подходят сюда еще три батальона противника, о. которых комдив пока не знает.