Вадим Лейбовский - Владимир Маслаченко: «Пеле повезло, что он не играл против меня»

И вот в назначенное время в распоряжение Миницкого прибывает первый доброволец.

На нем комбинезон, заросшие щетиной щеки и почему-то резиновые сапоги. Он — воплощенная флегматичность: не проявляет ни малейших признаков волнения. Знает ли он, на что идет, что его ожидает, спрашивает увальня Маслаченко. Тот вместо ответа рукой и мимикой показывает: а мне все по фигу. На него надевают шлем, усаживают в кресло, закрывают фонарь. Миницкий включает двигатель, разгоняет машину, взмывает в воздух, и затем американец получает все то, что хотел, по полной программе. Пилот был явно в ударе, а пассажира перед полетом осмотрел врач, и за все причиненное ему удовольствие он заранее расписался.

Но вот Миницкий посадил машину. Летчики Гарнаев, Алыков, журналист Маслаченко, оператор Анатолий Рудаков и режиссер Ирина Пащенко устремились к самолету, полагая, что пассажир, если пока и живой, то уж никак не в сознании и рассудке. Однако тот, улыбаясь, выбрался самостоятельно и уверенно направился к молодой своей жене, показывая при этом большой палец. Комментируя только что разыгранный сюжет, жена слетавшего сообщила нашему комментатору: «В будущем году мы снова соберем нужную сумму. Только теперь уже полечу я, правда, Билл?» — «Конечно, дорогая!»

В небольшом городке Форт-Уорд, что в штаге Техас, жарко — тридцать пять градусов в тени. Полдень. На улицах ни души. Все попрятались от жары. И вот Маслаченко, медленно следуя на машине по городу, встречает наконец живого человека. Причем с лицом до боли знакомым. Маслаченко выходит из машины и не может поверить глазам: странником оказывается Георгий Гречко, простой советский космонавт, дважды Герой Советского Союза, к тому ж еще и доктор технических наук. Точно зная, что Гречко не имеет никакого отношения к авиашоу, Маслаченко изумленно вопрошает: «Ты как здесь оказался?» — «Стреляли», — плагиатничает Георгий Михайлович…

Владимир познакомился с двумя молодыми летчиками-любителями, мужем и женой Эгер, которые на небольшом сверхлегком самолете — на одной заправке, без посадки — облетели земной шар. Над горами, лесами, молями, морями и океанами, сквозь тяжелые облака, дожди и туманы, стремительные воздушные потоки — восходящие и нисходящие. Сквозь неверие. Они были первыми… Владимир не вешает фотографии на стену. Но вот единственное исключение — это портреты супругов Эгер, с их надписью специально для него…

На каждое представление являлось до полумиллиона зрителей. Они приходили, приезжали. И прилетали. На аэродроме всегда имелась парковочная стоянка для частных самолетов — как для личных автомобилей. После каждого представления именно эти самолеты выпускались в первую очередь…

…Ну, вот и все закончилось. Наши вылетали домой из Северной Дакоты. Сначала на Аляску — в Анкоридж, оттуда уже на Чукотку — в Анадырь. Как водится у американцев, нашу авиаэкспедицию сопровождали до границы два истребителя «F-16». Когда один из этих самолетов включил двигатель и готов был начать рулежку, Маслаченко увидел, что у него из-под крыла хлещет какая-то жидкость. Наши уже сидели в своем «Ил-76». Маслаченко немедленно сообщил об увиденном Валерию Миницкому, тот — пилоту своего «Ила». Пилот связался с диспетчерским пунктом американцев. И вот наши видят, что пилот «F-16» выключил двигатель. Оказалось, все дело было в какой-то заглушке — недовинтили. «Э-э-э, ребята, — вздохнул наш комментатор, — где-то мы все это видывали». Но нашим зрителям он этого не рассказал — не хотелось «кляксы», все было так хорошо!

Это была бомба. Или точнее — две сразу, одна за другой. Сначала страну облетела сенсационная весть: закрыли шестой телевизионный канал — с его еженедельными киселевскими «Итогами», «Бесплатным сыром» Шендеровича, Хрюном Моржовым и Степаном Капустой, каждый вечер «тушившими свет», не менее любимой «Нашей гаванью» и многими другими популярнейшими программами. Недолгие всенародные гадания вокруг дальнейшей судьбы шестой кнопки были прерваны взрывом второй бомбы: освободившееся эфирное пространство заняли программы спортивного канала НТВ-плюс.

Здесь надобно пояснить: созданный в 1996 году НТВ-плюс, где стал работать Владимир Маслаченко, — канал спутниковый, что очень важно, ибо он не участвует в борьбе за самое драгоценное телевизионное достояние — частоты. Ему почти безразлично, на каких частотах работать: летает их спутник по стационарной орбите, то есть висит над одной и той же точкой Земли и ретранслирует телевизионный сигнал, куда ему прикажут. Самые элитные, по дальнобойности и надежности, волны — метровые. На них работают первый канал, РТР, НТВ, ТВЦ. На них работал ТВ-6. И вот этот канал неожиданно отдали НТВ-плюс. Перестройка всех служб переведенного канала заняла считаные дни, если не часы. Это уже явилось показателем уровня, класса.

А произошло все вот как. Один из сотрудников НТВ-плюс позвонил на радиостанцию «Эхо Москвы» и просто предложил отдать освободившиеся частоты шестого канала его родному спортивному каналу. Позвонившего хорошо знали как популярного и уважаемого эфирного журналиста. На «Эхе» записали его на магнитофон и направили текст предложения в Интернет. Тут как раз на подходе был последний, полуночный выпуск программы «Время», и ведущая Жанна Агалакова, увидев в «паутине» свеженькую информацию, тут же ее на всю страну с окрестностями и озвучила. Позже выяснилось, что одновременно новость в Интернете прочитал федеральный министр по делам печати и массовых коммуникаций товарищ Лесин, который звонком разбудил генерального директора компании НТВ-плюс Алексея Буркова. Тот сказал, что готов отдать соответствующие распоряжения своим техническим службам, но для этого сначала надо связаться с главным редактором канала Анной Дмитриевой, которая в тот момент находилась в Австралии на открытом чемпионате страны по теннису.

Кто-то из читателей, возможно, уже догадался, что позвонил на «Эхо Москвы» и поднял бурю в эфире неуемный комментатор Владимир Маслаченко. Вполне допускаю, хотя нам того уж не узнать, что для столь смелого и энергичного решения проблемы шестой кнопки товарищ Лесин звонил главе Администрации президента страны. Возможно, они поинтересовались и мнением более высоким. Не знаю. Но только в эту ночь Владимира Никитовича уже никто не беспокоил, и он мог спокойно спать. Утром на шестом канале сражение за свой Большой Шлем начали теннисисты. Комментировали Анна Дмитриева и Александр Метревели.

Вскоре открылась зимняя Олимпиада в Солт-Лэйк-Сити, напряженная, насыщенная внештатными ситуациями и, прежде всего, допинговыми скандалами, к которым явно неготовой оказалась наша команда. Но не наше телевидение. Вся инфраструктура, все технические и творческие службы шестого канала отработали безукоризненно, конечный продукт был высокого качества — других мнений не звучало.