Вадим Лейбовский - Владимир Маслаченко: «Пеле повезло, что он не играл против меня»

Ольга Леонидовна Губанова была серьезной девушкой, которой не было никакого дела до футбола или другого рода спортивной деятельности. Она училась в химико-технологическом институте, и ежедневный путь ее к месту учебы пролегал но улице Ворошилова, где на первом этаже предоставленной ему двухместной комнатушки общежития проживал лучший вратарь Днепропетровщины, он же студент медицинского института Владимир Маслаченко. И вот настал день, когда эту идущую мимо его окон девушку он увидел да и задался целью всколыхнуть в ее душе интерес к своей, то есть его, Владимира, персоне. Поставленную перед собой задачу он с успехом реализовал на одном из вечеров в городском Дворце студентов.

Постепенно наращивая успех на иоле борьбы за личное счастье, он однажды переступил порог Ольгиного дома и предстал перед ее матушкой. Не сказать, чтоб он не показался, но матушку сильно смущала социальная прослойка, которую данный кавалер представлял: что и говорить, слава о футболистах шла по городу недобрая.

Тем не менее роман завязался, к тому же серьезный. Вот уж полвека, как он длится, и похоже, у нас с вами будет не один случай осторожно к нему прикоснуться.

Николай Петрович Морозов, как было заранее оговорено, проработал в Днепропетровске год, в течение которого он укрепил «Металлург», поднял его мастерство и репутацию. Перед отъездом в Москву Морозов сказал Маслаченко: «Недалек день — мы тебя вызовем, а пока живи, играй, учись — спокойно и уверенно».

У Владимира теперь было свое, личное, ему специально выделенное жилье. Неважно, что эта была всего лишь комната, да и та — на двоих с товарищем по команде. Зато в самом центре, прямо напротив обкома партии. Обком при этом хорошо смотрелся. Лучше всего он смотрелся через щель, не просто шедшую через всю стену комнаты, но надвое делившую весь дом. И не только дом. Будь Владимир студентом-геофизиком, он, возможно, решил бы, что дом возведен на тектоническом разломе, который к тому же расширился после недавнего землетрясения. Но Владимир был студентом другого профиля, и для него трещина в собственной лодыжке явилась бы фактором куда более тревожным, нежели в стене собственного жилища. Неважно, что в комнате он жил не один, что в ней едва помещался стол, что душевая колонка топилась дровами, — в конце концов, он бы мог обходиться и без горячей воды. За плечами — всего лишь двадцать лет, а впереди — целая жизнь. Башни московского Кремля казались теперь совсем недалекими. Чувствуя такую близость кремлевских башен к юному дарованию, руководство команды и области было вынуждено принять меры пока пассивного его удержания на родной земле. Так, вскоре ему улучшили жилищные условия, предоставив отдельную комнату.

В конце лета пятьдесят шестого года Николай Морозов, уже начальник команды мастеров московского «Локомотива», прислал ему приглашение приехать в столицу для переговоров. Перед посадкой в поезд Владимир увидел Ольгу — семья Губановых уезжала из Днепропетровска в Москву. Навсегда. Словно сама судьба подталкивала и его покинуть этот город.

Через несколько дней он вернулся из столицы, и но городу поползли слухи: Маслаченко получил интересное предложение и скоро уедет. Это вызвало беспокойство в среде городских болельщиков и смятение в высших партийно-административных и хозяйственных органах областного центра. Как позже выяснилось, в состояние повышенной боевой готовности были приведены работники милиции, военкомат, внутренние и железнодорожные войска. Перед ними стояла задача: выследить, выявить, пресечь и обезвредить!

Но, конечно же, не лыком шит оказался наш герой. Да и будь иначе, разве писались бы нынче эти строки? Недаром он уже окончательно определился в том человеческом амплуа, что требует тонкого искусства, расчета, видения поля действия. В назначенный день «навсегдашнего» отъезда в столичный «Локомотив», в час прощания с городом на Днепре Владимир Маслаченко прибыл на вокзал к поезду, уходившему на Москву. Прибыл без багажа, с пустыми руками и беззаботным видом, который никак не должен был обеспокоить спецагентов, следивших за ним из-за вокзальных углов, столбов, урн, ларьков и готовых в нужный момент стремительно войти в плотный силовой контакт с беглецом. И словно висело в воздухе: «Эй, вратарь, готовься к бою!» Он готовился. По версии тайного сценария, он приехал на вокзал проводить в Москву своего друга и коллегу по «Металлургу» Алика Петрашевского (Александра Сигизмундовича Петрашевского, ныне спортивного директора футбольного клуба «Динамо» (Москва)).

Тайным агентам было невдомек, что багаж голкипера находился в руках «отъезжающего», который спокойно и внес его в вагон. Гудок тепловоза (нет, скорее всего паровоза) прозвучал, как свисток к началу игры. Маслаченко и Петрашевский истово обнялись. Алик вошел в тамбур и повернулся лицом к провожающим. В этот момент вратарь с криком: «Алик, я же забыл отдать тебе деньги!» ринулся в отъезжающий вагон, где был немедленно встречен самим начальником Донбасской железной дороги (восстановить его фамилию для истории мне так и не удалось. — В. Л. ). У того имелся свой Господь Бог. Министр путей сообщения СССР товарищ Бещев Б. П. был для него поважнее любого партийно-хозяйственного руководителя Днепропетровской области и ее окрестностей. Начальник дороги прошептал: «Быстро в купе! Сесть в угол и не двигаться! Не вступать ни в какие разговоры — ни с кем! Билет показывать только издали, не выпуская из рук! Не поддаваться на провокации и угрозы!» Поезд набирал ход.

Однако побег еще рано было считать состоявшимся. На полустанке Конград, где поезду, согласно расписанию, надлежало стоять три минуты, в вагон ворвались силы быстрого развертывания. Они открыли двери куне, где, как в одиночной камере, сидел Владимир Маслаченко. Он ждал. Но ждал не своей участи, а развития ситуации, в которой не мог, не имел права проиграть. Вратарь снова готовился к бою.

И был бой-с тяжелым противостоянием, силовыми приемами, разящей полемикой на русском и украинском, красочность которой вряд ли передаст и выдержит бумага. Прочие пассажиры заперлись в своих куне, полагая, видимо, что в вагоне берут матерого бандита. В результате вратарь в одиночку победил превосходящие силы соперника. С сухим счетом. Через час поезд продолжил путь, унося Маслаченко в историю.

Встретив Владимира в Москве на вокзале, Морозов сразу повез его в Центральный совет «Локомотива». Там Маслаченко написал заявление о приеме в команду. Были выполнены все другие необходимые формальности и решены вопросы проживания. На следующий день ему предстояло явиться на первую тренировку.