Николай Павленко - Меншиков

Во время аудиенции у Петра 21 ноября только что ушедший от Мазепы миргородский полковник Апостол передал царю его тайное предложение. Суть его состояла в том, что Мазепа, если царь ему позволит возвратиться в российское подданство, обещал передать в его руки захваченных им в плен шведского короля и самых видных генералов. Ян Мазепа пожелал вновь стать Иваном Мазепой; гарантами его безопасности должны были выступить европейские дворы, им названные. Некоторое время спустя предложения Мазепы повторил Галаган.

Какое впечатление на царя и его министров произвела готовность Мазепы предать своего покровителя Карла XII?

Однозначно ответить на поставленный вопрос вряд ли возможно, ибо не сохранилось ни одного источника, в котором бы отразилось подлинное отношение Петра к этой затее бывшего гетмана. С одной стороны, предложение привести в русский лагерь пленными короля и его генералов было соблазнительным, ибо такая операция давала России желаемый мир. Но с другой стороны, царь и его министры теперь уже не питали иллюзий, убедились в вероломстве Мазепы и имели все основания сомневаться в его искренности.

Если, однако, руководствоваться здравым смыслом, то ясно, что у Мазепы будто бы и не должно быть резону лукавить и затевать рискованную игру с царем. Петр ничего не терял, в то время как самому Мазепе его происки могли стоить жизни, если бы о них проведал Карл. Наконец, не следует отвергать и возможный расчет Петра – выманить предателя из шведского лагеря и учинить над ним расправу, которой тот достоин.

Как бы там ни было, но царь не отклонил с порога предложение Мазепы, переданное ему Апостолом, и миргородский полковник писал Мазепе: «Принят я над сподевание милостиво, и изволил царское величество того предложения от вашей милости добродея приказанного выслушать у мене сам зело секретно […] Однако ж о том сумневался, правду ли я от вашего сиятельства поведаю, понеже мне от Вас на письме подлинно ничего не выражено». [136] ЧОИДР. М., 1859. Кн. 1. С. 213.

Коварный Мазепа, конечно же, избегал «выражать» что-либо «на письме», ибо понимал, что тем самым он отдавал себя во власть царя – стоило тому известить злопамятного Карла, что его новый «верный подданный» ведет двойную игру, как старый интриган оказался бы вздернутым на виселицу.

Предложению Мазепы царь не внял: «…знатно, – как писал Апостол бывшему гетману, – не доверивая еще». Лишь после того как это предложение повторил прибывший в царский стан полковник Галаган, Головкину было поручено вступить в сношение с Мазепой. 22 декабря канцлер отправил Мазепе письмо с извещением, что Петр «на те кондиции, чрез помянутого господина полковника предложенные, соизволил и гарантеров, желанных от вас для содержания той амнистии, принимает».

Этим флирт с изменником и закончился. Дело в том, что в декабре того же года в руках русского командования оказался гонец Мазепы к Станиславу Лещинскому. Из содержания отобранного у него письма явствовало, что предатель не раскаялся, а плел очередную интригу.

Между прочим, новый хозяин тоже не доверял обретенному на Украине союзнику. Мазепу повсюду сопровождали не сердюки и казаки, а конвой шведских солдат – Карл справедливо рассудил, что человек, предавший одного повелителя, способен с такой же легкостью предать и другого. В русской ставке об этом знали через перебежчиков и пленных: «Те ж полоняники сказывают, – иронизировал Головкин в письме к послу в Стамбуле Петру Андреевичу Толстому, – что помянутой изменник Мазепа в таковом состоянии и почтении у шведов содержится, что около оного всегда швецкой кавалерии по триста человек неотступно обретается, и где в которой храмине спит – и тамо внутри оной караул швецкой бывает. А егда в каляске в дороге ездит, тогда с ним сидит офицер швецкой». [137] ПиБ. Т. 8. Вып. 2. С. 911.

Неуютно чувствовал себя изменник в шведском лагере. С каждым днем ему становилось все труднее играть роль стоящего союзника короля. В самом деле, убедить шведов в том, что его армия, укомплектованная казаками и украинцами, достигнет обещанных размеров, уже не представлялось возможным – проходили месяцы, а Мазепа сумел в помощь шведам наскрести только три тысячи отщепенцев. Но как внушить шведам уважение к себе и убедить, что он им крайне необходим и полезен?

Изворотливый интриган встал на путь самого откровенного обмана. Он великолепно знал, что никакой помощи извне – ни от крымского хана, ни от османского султана – он не получит, тем не менее упрямо твердил, что она вот-вот приспеет. Комнатный слуга Мазепы, его покоевый, Григорий Новгородец, убежавший от него, показал в июне 1709 года: «Мазепа и кошевый подлинно короля швецкого и все войско обнадеживал прежде и обнадеживал тем, что орда имела быти к ним то за неделю, то за две, а наидалей о святой неделе, а ныне сказывают, что, конечно, о святом Петре (то есть к 29 июня – дню святых Петра и Павла. – Н.П.) будет для них на помощь». Все обещанные сроки прошли, а орды как не было, так и нет. В результате бывший гетман «потерял у шведов кредит. И шельмою его все называют за неправды».

Репутация лжеца, быть может, и не угнетала бывшего гетмана, но навязчивая мысль, что он проиграл вчистую, что ему не миновать виселицы, что близится час расправы за содеянное, не покидала ни днем, ни ночью. Тот же покоевый Григорий Новгородец показывал: «Мазепа почасту в великой скорби и тузе бывает, а времянем с плачем и великим воздыханием нарекает свое безумие, что надеялся, что от него Украина не отступит, такую учинил измену и о своей предвосприятой омыслился надежде». [138] ПиБ. М., 1952. Т. 9. Вып. 2. С. 931, 932.

Огромное влияние на украинское население оказала церемония низложения Мазепы и выборы нового гетмана. Об антураже для этой церемонии и придании ей торжественности царь побеспокоился сразу же после овладения Батурином.

5 октября 1708 года перед глазами тысяч людей, собравшихся в Глухове, развернулась театрализованная церемония лишения Мазепы гетманства и его последующей заочной казни. Присутствовали на ней многочисленные представители украинского и русского духовенства во главе с Феофаном Прокоповичем. Не подлежит сомнению, что в разработке церемониала участвовал сам царь.

На эшафоте была воздвигнута виселица, к которой приволокли куклу, изображавшую Мазепу в полный рост, в гетманском облачении и со всеми регалиями. Взошедшие на эшафот андреевские кавалеры Меншиков и Головкин разодрали выданный Мазепе патент на орден Андрея Первозванного, а затем сорвали с куклы андреевскую ленту. Лишенную «кавалерии» куклу палач вздернул на виселицу.

На следующий день, 6 ноября, состоялось избрание нового гетмана. Обладателем булавы стал стародубский полковник Иван Ильич Скоропадский. Тут же, в Глухове, ему были вручены гетманские регалии: бунчук, знамя, булава, печать. С этого дня Мазепа превратился в бывшего гетмана.