Тензин Гьяцо - Моя страна и мой народ. Воспоминания Его Святейшества Далай-ламы XIV

Я имел возможность принимать какое-то участие во всех этих семейных делах. Но большую часть времени в детстве я проводил в компании взрослых, и, конечно, без постоянного общения с матерью и другими детьми ребенку чего-то не хватает. Однако, даже если бы Потала и была для меня тюрьмой, эта тюрьма была просторна и великолепна. Говорят, это одно из самых больших зданий в мире. Даже если ты живешь там в течение многих лет, все секреты этого здания узнать невозможно. Оно совершенно покрывает верхнюю часть холма. Это целый город.

Строительство его начато было царем Тибета 1300 лет назад, когда это был просто домик для медитации. Этот домик был существенно расширен 5-м Далай-ламой в 17-м веке. Центральная часть современного здания, имеющего высоту тринадцать этажей, была построена по его указаниям, но он умер, когда здание достигло всего лишь второго этажа. Поняв, что он вскоре умрет, он велел премьер-министру хранить свою смерть в тайне, поскольку опасался, что, если бы народ узнал, что он умер, строительство остановили бы. Премьер-министр разыскал монаха, который внешне напоминал Далай-ламу, и преуспел в сокрытии его смерти на протяжении тринадцати лет, пока работа не была завершена. Но втайне он сделал камень, покрытый молитвами о скорейшем перевоплощении Далай-ламы, и камень этот был вмонтирован в стену. Его и сейчас можно видеть на втором этаже дворца.

Эта центральная часть здания имеет большие залы для церемоний, около 35 часовен, богато украшенных и расписанных, четыре кельи для медитации и мавзолеи семи Далай-лам. Некоторые из них достигают высоты 30 футов и покрыты золотом и драгоценными каменьями.

Западное крыло здания, которое было пристроено позже, является жилищем 175 монахов, а в восточном крыле находятся правительственные офисы, школа для монахов, выполняющих официальные функции, и залы Национальной ассамблеи, то есть тибетского парламента.

Мои собственные апартаменты были расположены над офисами на верхнем этаже, на высоте примерно 400 футов над городом. Там у меня было четыре комнаты. Та, которую я использовал чаще всего, имела размер около 25 квадратных футов, и стены ее были полностью покрыты росписями, изображающими жизнь пятого Далай-ламы настолько подробно, что портреты отдельных персонажей были размером не более дюйма. Когда мне надоедало читать, я часто сидел и следил за историями, рассказываемыми окружавшими меня великолепными подробными фресками.

Однако помимо того, что здание это использовалось как офис, храм, школа и жилище, Потала также была и громадным складом. Здесь были комнаты, наполненные тысячами бесценных свитков икон, танок, некоторые из них были написаны тысячу лет назад. Были комнаты, наполненные золотыми регалиями древних царей Тибета, также имевшими возраст более 1000 лет, и различными дарами, полученными от китайских и монгольских императоров, а также сокровищами Далай-лам, которые правили страной после царей. Здесь же хранились доспехи и оружие периода всей тибетской истории.

В библиотеках находились летописи тибетской культуры и религии, около семи тысяч громадных томов. Некоторые, как говорят, весили около 80 фунтов, а иные были написаны на пальмовых листьях, привезенных из Индии 1000 лет назад. Две тысячи просветляющих томов священных писаний были написаны чернилами, составленными из порошков золота, серебра, железа, меди, перламутра, лазурита и коралла. Каждая строка была написана чернилами иного цвета. В нижней части здания находились бесконечные подземные склады и комнаты, где хранились государственные запасы масла, чая и тканей, которыми снабжались монастыри, армия и государственные служащие. В восточной стороне была тюрьма для преступников высокого ранга, что, может быть, соответствует в какой-то степени Тауэру в Лондоне. А по четырем сторонам здания были крепостные башни, на которых тибетская армия ставила часовых.

В такой уникальной обстановке я не только занимался, но и преследовал свои детские интересы. Меня всегда привлекали механические вещи, но вокруг не было никого, кто мог бы мне хоть что-то о них сказать. Когда и был маленьким, добрые люди, знавшие о моем интересе, иногда посылали мне механические игрушки, такие как машинки, кораблики и самолетики, но я никогда не играл с ними подолгу, а всегда разбирал на части, пытаясь понять, как они работают. Обычно мне удавалось снова их собрать, хотя иногда, как можно понять, происходили несчастья. Был у меня конструктор, с его помощью я строил краны и железнодорожные вагоны задолго до того, как впервые увидел подобные вещи. Впоследствии мне дали старый кинопроектор, который работал благодаря вращению рукоятки, и когда я его разобрал, я нашел электрические батареи, которые создавали его свет. Это было мое первое знакомство с электричеством, и я гадал над всеми этими соединениями совершенно один, пока не нашел способ заставить его работать.

Также у меня был успех, хотя это случилось и позже, с наручными часами. Я полностью разобрал их, чтобы понять, как они ходят. И когда я все собрал, они продолжали работать!

В Потале каждый год начинался с церемонии на верхней крыше, перед восходом, в день Нового года (ужасно холодное время, когда, наверное, не только я устремлялся мыслями к чайной церемонии, которая должна была состояться попозже утром). Религиозные церемонии с этого времени продолжались день за днем на протяжении всего года вплоть до танца монахов в канун следующего Нового года.

Но весной и я, и мои учителя и слуги, а также некоторые из государственных департаментов переезжали в Норбулинку. Это была процессия, которую приходило смотреть все население Лхасы. Я всегда был очень рад переезду в Норбулинку. Потала давала мне чувство гордости за наследие нашей национальной культуры, мастерство ремесленников, но Норбулинка была больше похожа на дом. Она представляла собой в действительности несколько маленьких дворцов и храмов, построенных в большом и прекрасном саду, окруженном стенами.

Норбулинка, если перевести это слово, означает Драгоценный парк. Он был заложен 7-м Далай-ламой в 18-м веке, и с того времени последующие Далай-ламы украшали его и добавляли там свои резиденции. И я построил там себе домик. Место было очень плодородное. В огороде Норбулинки мы выращивали редис весом в 20 фунтов, а капусту такую большую, что ее нельзя было обхватить руками! Здесь были тополя, ивы, можжевельник, разнообразные цветы и плодовые деревья: яблони, груши, персики, орехи, абрикосы. Когда я там жил, мы посадили сливы и вишни.

Там, в промежутках между уроками, я мог гулять и бегать среди цветов в садах, где гуляли павлины и домашние олени. Там я играл на краю озера и дважды чуть не утонул. Также в озере я любил кормить рыб, которые, едва заслышав мои шаги, уже начинали подниматься к поверхности.