Надежда Мандельштам - Вторая книга

Письмо написано после статей, в которых Мандельштам, пережив страшную эпоху и готовясь к новой страшной эпохе, подчеркнул нравственное значение поэзии [59] ...Мандельштам, подчеркнул нравственное значение поэзии... Обособляясь от символистов, он привел строки Брюсова... - Это строки из стихотворения Брюсова "З.Н.Гиппиус" ("Неколебимой истине // Не верю я давно...". Сб. "Urbi et orbi". 1903) Мандельштам приводит их в брошюре "О природе слова" (Харьков, 1922), говоря, что "это убогое "ничевочество" никогда не повторится в русской поэзии". И перед тем: "Акмеизм - не только литературное, но и общественное явление в русской истории. С ним вместе в русской поэзии возродилась нравственная сила". и сказал, что акмеизм не только литературное, но и общественное явление в России. Обособляясь от символистов, он привел строки Брюсова: "Хочу, чтоб всюду плавала свободная ладья; и Господа, и дьявола равно прославлю я". Брюсов - индивидуалист, понимавший свободу как право человека служить и дьяволу и Богу. Он ставил себе цели, характерные для времени и для русского символизма. Основная цель была найдена еще в юности [60] Основная цель была найдена еще в юности... - Далее подразумевается известная запись в юношеском дневнике Брюсова (4 марта 1893 г.): "Надо... найти путеводную звезду в тумане. И я вижу ее: это декадентство, будущее будет принадлежать ему, особенно когда оно найдет достойного вождя. А этим вождем буду Я!" : стать вождем нового литературного движения, того, что тогда называлось декадентством. Он прошел не мимо христианства, но отверг его с ходу: для него это была "бедная содержанием религия" [61] ...для него это была "бедная содержанием религия".- Что христианство есть "философия для нищих", говорит на страницах дневника Брюсова (запись 21 ноября 1897 г.) К.Д.Бальмонт. . Некоторую прелесть он находил только в кощунстве: стоит вспомнить, чем для него был "путь в Дамаск" [62] ...стоит вспомнить, чем для него был "путь в Дамаск".- В любовном стихотворении "В Дамаск" (1903) Брюсов кощунственно травестирует историю встречи апостола Павла (тогда фарисея Савла) по пути в Дамаск с Христом. . Однажды он обмолвился: "В моем самохвалении служенье Богу есть [63] ..."В моем самохвалении служенье Богу есть" - Из стихотворения Брюсова "In hac lacrimum valle" (1902). . - Не знаю сам какая, но все ж я миру весть". Он действительно был "вестью грядущего", эпохи индивидуализма, неизбежно кончающегося распадом личности. Какому богу служил он, самоутверждаясь в своем роскошном вождизме и призывая грядущих гуннов? Не забыть: Брюсов еще изрек, что поэзия ни более ни менее как откровение [64] ...поэзия ни более, ни менее как откровение. - В своей неоднократно повторенной лекции "Ключи тайн" (см.: Весы. 1904. № 1) Брюсов провозглашал: "Искусство - то, что в других областях мы называем откровением. Создания искусства - это приотворенные двери в Вечность". .

Гумилев больше всех заплатил за увлечение Брюсовым. В ранней молодости, сразу после окончания школы, Мандельштам тоже отдал ему дань [65] В ранней молодости Мандельштам тоже отдал ему дань. - 14/27 апреля 1908 г. Мандельштам писал Вл.В.Гиппиусу из Парижа: "Я не имею никаких определенных чувств к обществу, Богу и человеку - но тем сильнее люблю жизнь, веру и любовь. Отсюда вам будет понятно мое увлечение музыкой жизни, которую я нашел у некоторых французских поэтов, и Брюсовым из русских. В последнем меня пленила гениальная смелость отрицания, чистого отрицания". . Ведь Брюсов действительно стал вождем (всю жизнь мою - куда ни ткнешься, всюду вожди!)... Он стал вождем нового направления, и для меня загадка, как это могло случиться. Владимир Соловьев блистательно высмеял его [66] Владимир Соловьев блистательно высмеял его... - В пародиях, приложенных Вл.Соловьевым к его рецензии на сборник "Русские символисты" (1895). , но оказался на длительный период не прав. Сейчас его правота ясна тем более, что раскрыт весь архив Брюсова, и мы узнали то, что поленились прочесть в стихах.

Символисты, все до единого, были под влиянием Шопенгауэра и Ницше и либо отказывались от христианства, либо пытались реформировать его собственными силами, делая прививки античности, язычества, национальных перунов или доморощенных изобретений. Даже Блок, который был несравненно глубже своих лихих современников и воплотил в себе всю трагедию русской интеллигенции, имел массу родимых пятен своей эпохи. Но в роли искусителей и соблазнителей выступали главным образом Брюсов и Вячеслав Иванов: культ художника и культ искусства. Блок выписывает тезис доклада Вячеслава Иванова [67] Блок выписывает тезис доклада Вячеслава Иванова... - При слушании доклада В.И.Иванова "Заветы символизма", прочитанного 26 марта 1910 г. в "Обществе ревнителей художественного слова". См. в "Записных книжках" Блока (М, 1965. С. 167-170). : "Ты свободен - божественность, все позволено, дерзай..." Достоевский отдал жизнь, чтобы наглядно раскрыть последствия тезиса "все позволено", но его не услышали. Вячеслав Иванов усмотрел в Достоевском "дионисийское начало" и решился произнести самые запретные слова...

Три акмеиста начисто отказались от какого бы то ни было пересмотра христианства. Христианство Гумилева и Ахматовой было традиционным и церковным, у Мандельштама оно лежало в основе миропонимания, но носило скорее философский, чем бытовой характер. Поэзию Мандельштам считал священной, но в применении к себе только "простой песенкой о глиняных обидах". В теурги он не просился. Это было не для него...

Вячеслав Иванов провозгласил теургическое искусство и, приглашая идти a realibus ad realiora, надеялся с помощью символов познать иной мир. Близкий к символистам Бердяев определил, как они понимали символ: "Иной мир доступен искусству только в символистическом отображении". Для Бердяева символ - связь двух миров [68] Для Бердяева символ - связь двухмиров... - "Символизм видит духовную действительность за этой видимой действительностью, - писал Бердяев. Символ есть связь между двумя мирами, знак иного мира в этом мире" ("Русская идея". Париж., 1946). Постоянная мысль Бердяева была о символизме всего творчества культуры, "дающего лишь знаки реального преображения". "Реалистическое творчество было бы преображением мира, концом этого мира, возникновением нового неба и новой земли". , мост между ними. Для христианина связь эмпирического мира с высшим осуществляется не через символ, да еще найденный художником, а через откровение, таинства, благодать и - главное: через явление Христа. Христос не символ, а символом является крест, на котором Он был распят.

Для трех акмеистов теории старших, называвших себя символистами, звучали кощунством. Гумилев и Мандельштам сходятся в отказе познавать непознаваемое [69] Гумилев и Мандельштам сходятся в отказе познавать непознаваемое. - Говорится об акмеистических манифестах Гумилева ("Наследие символизма и акмеизм") и Мандельштама ("Утро акмеизма"). . Гумилев говорит, что непознаваемое по самой сути своей не может быть познано, а Мандельштам, провозглашая закон тождества, видимо, считал, что познание скрытого от нас возможно только через явленное. Он обвинял символистов в том, что они "плохие домоседы" и не ценят этот мир, "Богом данный дворец". Я не думаю, чтобы он разделял философию тождества Шеллинга с его развертыванием (или развитием) абсолюта в природе и в истории. Говоря о законе тождества (А=А), Мандельштам скорее напоминал о том, что всякий символ должен иметь твердо установленное значение, а не изобретаться произвольно - от случая к случаю. В одной из статей он говорит: "Журдень открыл на старости лет, что он говорил всю жизнь прозой. Русские символисты открыли такую же прозу: изначальную образную природу слова". В другой статье была фраза про Андрея Белого [70] В другой статье была фраза про Андрея Белого... - Эта фраза, близкая к предыдущей (из статьи "О природе слова"), неизвестна. - по поводу его "Магии слов", - что, открыв образную природу слова, он так удивился, что не знает, что с ней делать (статья напечатана в 22 году в Харькове). Мандельштам прекрасно знал, что "человек - символистическое животное" (кто это сказал?) [71] ..."человек - символистическое животное" (кто это сказал?) - "Вместо того чтобы определять человека как animal rationale, мы должны определять его как animal symbolicum" - слова немецкого философа Э.Кассирера (1874-1945) в его "Опыте о человеке" (An Essay on Man. N.Y., 1944). См.: Кассирер Э. Избранное. М., 1998.С.472. , но возражал только против спекуляции метафорами и символами и против болезни века - принципиального новаторства. Он отстаивал связь времен и ту образность, метафоричность и символику, которая присуща, а не навязана слову, исторически в нем закрепилась. Болезнь новаторства всегда приводит к произволу и спекуляции. Ставка на чистое изобретательство неизбежно ведет к отказу от богатств, накопленных человечеством, то есть грозит роковыми последствиями.