Александр Маргелов - Десантник № 1 генерал армии Маргелов

Убедившись в надежности своих бойцов, я проверил, как они подготовились к выполнению боевой задачи, после чего доложил командованию о том, что через пять минут отправляемся на выполнение задания.

Получив «добро», мы двинулись в путь. Дорога была длинной и очень пыльной. Спустя некоторое время справа от дороги увидали скелет сгоревшей легковушки, а через несколько километров, по левую сторону — взорванную танкетку. Пролетев на бешеной скорости мостик через речушку, въехали на окраину нужного нам городка. Заглушив двигатель, осмотрелись по сторонам. На улицах — ни единой души. Казалось, городок знал, что скоро штурм. Жители попрятались, как перед бурей, магазины были закрыты.

Вдруг, откуда не возьмись, к броневику подбежал мальчонка лет двенадцати.

— Вы — советские? — спросил он, беспокойно оглядываясь на безлюдную улицу.

— Да. А ты кто такой? — спросил я.

— Советские — значит наши. А я местный, жидек, — ответил паренек, — зовут Янко.

— Ладно, Янко, раз ты местный, то садись рядом с водителем и показывай дорогу к ратуше, — предложил я ему.

— Мальчонка с большой готовностью проворно вскарабкался на переднее сиденье, и спустя некоторое время броневик подкатил к ратуше. Поблагодарив хлопчика и пожав ему на прощание руку, я приказал водителю оставаться в броневике, а через десять минут дать очередь из пулемета поверх ратуши. Сам взял автоматчиков, и мы быстро пошли к входу.

Возле входной двери околачивались два полусонных полицейских, которые, завидя броневик с красной звездой на башне, стали протирать глаза, не веря себе. Сообразив, что это не сон, они в панике побросали оружие и испарились в мгновение ока.

Путь в ратушу был свободен, и мы смело шагнули вглубь здания. На первом этаже никого. То же самое и на втором. На третьем путь нам преградили два польских жандарма, которые тут же подняли руки при виде направленного на них автомата. Охранники сообщили, что сейчас в ратуше идет совет, на котором местные власти обсуждают вопрос, как оборонять городок от наступающих частей Красной Армии.

Связав на всякий случай перепуганных жандармов и договорившись с автоматчиком о дальнейших действиях, я широко распахнул двери в зал заседаний и громким голосом скомандовал: «Руки вверх!» Автоматчики встал рядом, направив на заседавших автомат. Решительная поза не оставляла сомнений в готовности немедленно открыть огонь на поражение в случае неподчинения приказу. Городской голова, главный жандарм и командир полка польских жолнежей, дислоцировавшегося в предместьях городка, как и все остальные, сидевшие за столом, незамедлительно выполнили команду.

— Шановне панове! Вы арестованы и сопротивление бесполезно, — решительным голосом произнес я. Советские войска уже заняли позиции вокруг городка. Вам, полковник, советую прямо сейчас связаться со своим полком и дать команду готовиться к сдаче наступающим советским частям, а потом вы все отправитесь со мной в расположение наших войск — во избежание ненужных инцидентов.

Следует отметить, что мои слова были подкреплены несколькими очередями с улицы — водитель броневика в точности исполнил мой приказ. Решительность наших действий и пулеметные очереди оказали на панов деморализующее воздействие. Полковник четко выполнил мой «совет», и вскоре операция была завершена: трое главных поляков со связанными руками были погружены в броневик и доставлены в расположение нашего командования.

Вся группа получила благодарность от командира дивизии за образцовое выполнение боевой задачи и была представлена к правительственным наградам.

На радостях мои друзья-сослуживцы собрались вечером в ресторане городка, уже занятого к тому времени без единого выстрела нашими войсками. Отметив мою удачу, которую боевые друзья единодушно назвали подвигом, обильными возлияниями, мы захотели потанцевать с местными паненками, оставшимися в городке. Девушки с удовольствием танцевали с молодыми статными офицерами и с не меньшим удовольствием присаживались за наш стол выпить и закусить в веселой компании.

Веселье наше расстроили, судя по всему, зажиточные местные граждане еврейской национальности, также находившиеся в ресторане и праздновавшие что-то.

— Вася, — сказал один из моих товарищей, — над тобой жиды смеются.

Действительно, за одним из столов еврейская компания показывала на мою перевязанную щеку и легкомысленно между собой пересмеивалась.

Офицеры схватились за пистолеты, а я — за свой «маузер», который направил вверх. Выстрел прозвучал неожиданно — люстра, висевшая под потолком, разлетелась вдребезги. Насмешников как ветром сдуло. Зато почти мгновенно появились наши ребята из военной комендатуры и препроводили всех на гауптвахту, где оставили нас отдохнуть до утра на свежем сене.

Утром при разборе происшествия я взял вину на себя. Боевую награду мне не дали, но зато для моих друзей все закончилось без последствий, — с этими словами закончил рассказ отец.

Кстати, после успешного завершения своего похода по освобождению Западной Украины и Западной Белоруссии осенняя кампания 1939 года была объявлена «военными маневрами», и никто из ее участников не получил никакой правительственной награды.

Отец неоднократно рассказывал нам, своим сыновьям, о нерасторжимой связи братских уз, навеки связавших три самых близких славянских народа. Он никогда не задумывался, какой он национальности, — родился на Украине, вырос и стал красным командиром в Белоруссии, отец его был белорусом, мать — русской. Украинская Энциклопедия называла его «наш земляк», Белорусская — «белорус», БСЭ — «русский». Сам отец владел всеми тремя языками, благодаря чему речь его была весьма колоритной, ибо он часто в разговоре употреблял отдельные слова или фразы (и всегда к месту) из этих языков. Умение говорить по-белорусски и по-украински особенно пригодилось ему во время освободительного похода, когда Красная Армия освобождала братские славянские земли от фашистских полчищ.

На всю свою жизнь он запомнил, с какой огромной радостью и благодарностью встречали воинов Красной Армии жители городов и сел Западной Белоруссии и Западной Украины. Никакого сопротивления Красной Армии, о котором трубила западная пропаганда, не было и в помине. Повсюду красноармейцев встречал радушный прием, радостные улыбки, искренние рукопожатия, и это было для красного командира главной наградой.

Потом не раз приходилось разведчикам Маргелова выслеживать и обезвреживать группы немецких диверсантов, многочисленные и хорошо вооруженные. Они укрывались в лесах, терроризируя местное население, устраивая провокации и готовясь к нападению на подразделения Красной Армии. Сутками выслеживали разведчики врага. Выполнение задания осложнялось тем, что действовать приходилось в отрыве от наших войск, на незнакомой лесисто-болотистой местности. Несмотря на все эти трудности, бандиты были разгромлены. В ходе боев были захвачены образцы нового оружия и секретные документы, изобличающие германские спецслужбы в подготовке и проведении диверсий и провокаций против Красной Армии.