Кристофер Хилтон - Михаэль Шумахер. Его история

Об остальном рассказал Барнард: «Это один из тех случаев, когда ты знаешь, что он тебе нужен — он всем нужен с его ослепительной скоростью, — но как его заполучить? Я тогда работал у них и имел достаточно прочные позиции, чтобы настаивать на этом. Он был заинтересован в работе со мной, и в Ferrari были запущены кое-какие программы. Он сразу вышел на уровень ди Монтедземоло, он вышел напрямую на Аньелли [5] Джанни Аньелли, глава Rat, компании, которой принадлежала Ferrari . Он не хотел оказаться в ситуации, когда через год сменится президент, а это могло произойти запросто. Он и его люди ясно дали понять серьезность его намерений».

Идея заключалась в том, что союз гонщика и конструктора способен творить чудеса. Барнард настаивал: гонщик такого уровня не решится на переход, если не будет уверен в своей возможности как-то влиять на работу команды. Барнард опирался на факты, а не на предположения, когда утверждал, что, несмотря на отсутствие опыта совместной работы, «у Михаэля было множество случаев убедиться в том, на что я способен, — он пришел в Benetton после того, как там поработал я, — и у меня был очень неплохой послужной список. Я думаю, он хотел поработать со мной. Это было поначалу даже записано в его контракте». Если уходит Барнард — должен уйти и Шумахер.

«Ощущение было странное, потому что многие из тех, кто беседовал со мной, говорили: «Если ты с ним сработаешься, если вы с ним действительно добьетесь хороших результатов, то пределов вашим возможностям не будет». Это была правда, но оставалась одна проблема, и люди о ней не знали. Я вовсе не собирался постоянно торчать на гоночных трассах, работая на одного-единственного гонщика. Как всем известно, я живу в Гилдфорде и не имею ни малейшего желания покидать свой город».

В Венгрии под занавес гонки отказал бензонасос. Шумахер в тот момент шел вторым вслед за Хиллом. Итог — дубль Williams. Счет 56:45.

Развязка откладывалась. В Спа, где погода традиционно меняется чуть ли не ежечасно, Шумахер был в квалификации лишь 16-м (всего во второй раз за всю свою карьеру уступил в квалификации напарнику). Расклад перед стартом занимательный: Бергер и Алези в первом ряду. Хилл восьмой, а Шумахер стоит еще дальше. Хиллу понадобились 14 кругов, чтобы выйти в лидеры, но уже через круг у него за спиной появился Шумахер. Когда Дэймон ушел на пит-стоп, Михаэль повел гонку. Шумахер сделал весьма рискованную ставку: на влажной трассе оставался на сликах, чтобы получить решающее преимущество перед Хиллом, — он не забыл, как то же самое в 1992 году сделал Сенна. В какой-то момент Хилл на дождевой резине плотно насел сзади, но Шумахер переиграл его на торможении в «Ле Комб». Комментируя эту гонку, другой пилот Формулы 1, Бертран Гашо, сказал так: «В мире есть только две ситуации, в которых не хотелось бы оказаться никому: выйти на ринг против Майка Тайсона и вести гонку против Шумахера». Дэймон Хилл на дождевой резине выглядел довольно глупо, не будучи в состоянии опередить на мокрой трассе машину на сликах. Однако Шумахеру пришлось приложить все силы для того, чтобы удержать соперника позади. Иногда, ясно понимая несопоставимость возможностей двух машин, обутых в разную резину на различных участках трассы, Михаэль перегибал палку с обороной. Смещения поперек траектории движения машины соперника, раз, другой, третий! Кому такое понравится!

По мнению Williams, некоторые приемы, использованные Шумахером в поединке с Хиллом, не только вызывали вопросы, но и заслуживали протеста. Шумахер получил отложенную дисквалификацию на одну гонку с отсрочкой на четыре Гран-при, но заявил, что собирается опротестовать решение стюардов. Однако поразмыслив, делать этого не стал. Если бы его протест был отклонен, наказание могло быть ужесточено.

Между тем Бергер подписал на 1996 год контракт с Benetton, утверждая, что проблема не в том, что Шумахер переходит в Ferrari: «Дело совсем не в этом. Это решение вообще ни с кем ни связано. В расчет я принимал только одно обстоятельство — мотор». Вслед за ним в Benetton переходил и Алези.

В августе Михаэль женился на Коринне — церемония состоялась в окрестностях Бонна.

24-й круг в Монце принес очередное обострение. Это был уик-энд, полный скрытых подтекстов. Шумахера должны были принимать как нового Мессию, пришествие которого во имя спасения Ferrari ожидалось в 1996 году. Алези должен был признаться в решении покинуть Ferrari, чтобы составить компанию Бергеру в Benetton.

Паддок в Монце напоминает крепость, осажденную живописной толпой болельщиков. Они плотно окружают ворота в надежде хотя бы мельком увидеть кого-нибудь из гонщиков, лучше всего одного из тех, кто выступает в Ferrari. Гонщикам приходится прибегать к разнообразным уловкам, чтобы не быть узнанными и как можно скорее проскочить за крепостные ворота. Алези презрел все эти меры предосторожности и прибыл на автодром на мотороллере со своей подружкой на заднем сиденье: его можно было не только увидеть — к нему можно было прикоснуться! Толпа, несколько лет назад скандировавшая «Джо-ди. Джо-ди!», тут же завелась: «А-ле-зи! А-ле-зи!»

Шумахер пожаловал на трассу в авто, защищенном, как уверял один источник, «полицейским эскортом при полном вооружении», и кое-кто из толпы наградил его непристойными комментариями. Тиффози, преданные поклонники, всегда предпочитали эмоции соображениям здравого смысла.

Они готовы были носить на руках Лауду за его героизм и его титулы, а в 1977-м пытались забросать его гнилыми фруктами за то, что он решил уйти из Ferrari. Они кидали камни в Алена Проста и бросали солому на трассу, когда он работал на тестах, и все потому, что его Renault оказался лучше Ferrari. И они же восторженно приветствовали Рене Арну, летящего к победе на Гран-при Италии 1982 года за рулем Renault, потому что в следующем сезоне он переходил в Ferrari! Они освистали Риккардо Патрезе, своего соотечественника, который в 1983 году, лидируя на Гран-при Сан-Марино, вылетел с трассы, открыв дорогу к победе встреченному овацией французу Патрику Тамбэ, ведь тот выступал за Ferrari. Нелюбовь к Просту была столь сильна, что тогда же, в 1983-м он прибыл на трассу в сопровождении горилл из охраны президента Франции. Семь лет спустя, когда Алена пригласили укрощать Жеребца, тиффози благоговели перед ним.

Так это выглядит! Реакцию тиффози можно считать эмоциональной, непостоянной, но в проявлении своих эмоций они едины. Пока ты с Ferrari, их уважение тебе гарантировано, но они не переваривают людей, «разбивающих их сердца», как деликатно выразился однажды итальянский журналист Пино Альеви. Ну а любой соперник Ferrari воспринимается просто как враг.

Это отлично понимал Марио Андретти, когда принял приглашение заменить в Монце в 1982 году за рулем Ferrari травмированного Дидье Пирони. До этого за рулем Ferrari он выступал лет десять назад, а в последнее время основным местом его работы стали гонки Indy. Он надел бейсболку Ferrari, уже когда сходил с борта самолета в Милане. Это означало: я знаю, чего вы от меня ждете, и хочу вам это продемонстрировать. Это означало: я пришел, чтобы выразить вашу страсть. Его появление вызвало настоящую истерию!