Леонид Бежин - Ду Фу

Храм Лаоцзы - не единственная достопримечательность в пригородах Лояна. К югу от Восточной столицы, на берегу реки И, находятся знаменитые Ворота Дракона - высеченные в скале пещерные храмы со скульптурами буддийских святых. Сотни безымянных мастеров - скульпторов и каменотесов, строителей и архитекторов - потрудились над тем, чтобы сотворить это чудо искусства, напоминающее о величественных пещерных храмах Индии, откуда буддизм распространился по всему свету. Сумрачные своды пещер, украшенные искусной резьбой, глубокие ниши и галереи, поражающие глаз сказочным великолепием своего убранства, кажутся земным воплощением буддийского рая. Некоторые из скульптур достигают огромных размеров, и у каждого, кто смотрит на них, невольно замирает дух. Здесь и всемогущий будда Вайрочана, создатель всех остальных будд, и небесные стражники, и бодхисаттвы, призванные помогать людям на пути к спасению. Лики будд и бодхисаттв бесстрастны, зато глаза небесных стражников как бы сверкают огнем, брови сурово насуплены, рот приоткрыт в свирепой гримасе, словно они готовы сразиться со всеми силами зла. Так описывают эти храмы те, кому довелось их увидеть. Вот и Ду Фу спешит воспользоваться пребыванием в Лояне, чтобы взглянуть на буддийскую святыню.

В толпе паломников идет он по дороге, худой, осунувшийся, с глубоко запавшими щеками. Сухие, потрескавшиеся губы твердо сжаты, ранние морщины пересекают лоб, в глазах - выражение человека, изведавшего горечь жизненных неудач и потери близких. Не испытывал ли то же самое и принц Гаутама - основатель буддизма, впервые столкнувшись с людскими страданиями, болезнями, и смертью? Легенда рассказывает, что, воспитанный среди дворцовой роскоши, Гаутама в молодом возрасте оставил мир и сделался странствующим монахом. Шесть лет он умерщвлял свою плоть в надежде обрести истину, но затем разуверился в аскетизме. Близ местечка Урувела произошло просветление Гаутамы: он вспомнил о своих «прежних рождениях», и ему открылись «благородные истины» буддизма, гласящие, что жизнь в мире полна страданий, но есть Путь избавления от этих страданий. Надо лишь осознать иллюзорность мира, отказаться от страстей и желаний, обуревающих человеческую душу, и тогда произойдет чудо - разомкнётся бесконечная цепь перерождений и душа человеческая в блаженстве нирваны сольется с мировой душой. С этого начался буддизм - религия «просветления», учившая тому, что все явления мира - это лишь сгустки психической энергии, случайные сцепления дхарм, своеобразных психических первоэлементов, подобных атомам, но лишенных всякой материальности. Поэтому мир, по мнению буддистов, существовал лишь в той степени, в какой он отображался на экране человеческого восприятия, и все мировое зло мыслилось как проекция человеческих ощущений. Отсюда вывод: устраните ощущение зла, и само зло исчезнет. Сделать это можно лишь внутренним - духовным - усилием самого человека, и каждый верующий обращает взор не столько к небу, сколько вовнутрь самого себя. Христианскую и мусульманскую молитву в буддизме заменяет медитация - состояние внутреннего бесстрастия и покоя. Если сердца христианских проповедников пылают огнем веры, то буддийские подвижники стремятся уподобить сердце остывшему пеплу. Если, по Библии, вначале было Слово, то, по утверждению буддийского канона, близкого канону даосов, все началось с молчания.

Так учил Будда, и в дальнейшем его учение приобретало все больше последователей, усложнялось и конкретизировалось. Возникали различные школы и направления буддизма, которые, подобно волшебным колесницам, устремлялись во все концы света. Малая Колесница - на Цейлон, в Бирму, Лаос, Вьетнам; Большая Колесница - в Китай и близлежащие страны. В различных странах по-разному истолковывались догматы буддизма. Последователи учения Малой Колесницы считали Будду реальным историческим лицом, но для приверженцев школы Большой Колесницы реальный Будда бы иллюзорным воплощением некоего космического абсолюта, «трансцендентного Будды», который лишь на время принял человеческий облик. Энергия космического Будды, полагали они, способна воплотиться и в тех, кого священные тексты называют бодхисаттвами - «достигшими просветления». Бодхисаттвы разительно отличались от архатов, чьими усилиями двигалась вперед Малая Колесница. Архаты помышляли лишь о собственном спасении и оставались равнодушными к страданиям других. Они жили замкнутой общиной, до которой не долетали призывы о помощи, бодхисаттвы же жертвовали собственным спасением ради спасения остальных людей и как бы давали обет не покидать этот мир, пока в нем есть страждущие и несчастные.

Мудрые и сострадающие бодхисаттвы с просветленными ликами несли в себе частицу «тела Будды» - особой духовной субстанции, в существование которой верили сторонники учения Большой Колесницы. Невидимое и неслышимое, «тело Будды» обнимало весь космос, пронизывало «тьму вещей», а само покоилось вне пространства и времени, источая потоки духовного света. В этом теле, словно в волшебном зеркале, отражалось все сущее в мире - добро и зло, ненависть и любовь, истина и заблуждение. Оно, подобно луне, сверкающей в небе, заливало своим светом землю и вспыхивало в мельчайших капельках росы. «Тело Будды» охватывало мириады божественных существ буддийского пантеона, реющих в пространстве и наделенных могучей энергией; частицей этого божественного тела был наделен и принц Гаутама, что и делало его пророком, носителем высшей мудрости. Буддийский пантеон включал и множество других божеств, неисчислимых, будто песчинки на берегу Ганга. Эти божества именовались по-разному и носили различные ранги, но все они подобно неустрашимому небесному воинству, стояли на ступенях Большой Колесницы, охраняя драгоценную жемчужину буддийской веры.

Оснащенное таким образом учение Большой Колесницы нашло для себя благодатную почву в Китае: после крушения династии Хань и захвата кочевниками долины Хуанхэ, после бесконечных войн, мятежей и заговоров число несчастных и страждущих резко увеличилось. Конфуцианство с его идеалом социальной гармонии и даосизм с его призывом к природной естественности уже не могли утолить в людях духовный голод: тогда-то на китайском Олимпе и встали рядом даосские божества, конфуцианские культурные герои и милосердные бодхисаттвы, пришедшие из далекой Индии. Большая Колесница стремительно катилась по равнинам Китая - повсюду воздвигались буддийские храмы и пагоды, паломники отправлялись в Индию за священными текстами, в монастырях переводили с санскрита сутры, смуглолицых индийских проповедников с почетом принимали при дворе. Звук буддийского колокола манил в горы поэтов и художников; неграмотные крестьяне и образованные аристократы вступали в религиозные общества. Новообращенные мечтали о «чистой земле» и верили, что, произнося по многу раз имя будды Амиды, можно попасть в рай.