Николай Чуковский - Балтийское небо

Через минуту они увидели их — шесть горбатых серых теней, переваливших через береговую черту и шедших над самой водой. Истребители сопровождали их как конвой: спереди, сзади, справа, слева. Мыс потонул позади в тумане, и с самолетов ничего не было видно, кроме черной воды да туч, спускавшихся к волнам. В ясную погоду остров Сухо был заметен с самолета чуть ли не от самого мыса, но на этот раз они летели довольно долго, прежде чем он наконец появился.

Лунин раньше всего увидел два столба дыма, упиравшиеся прямо в тучи. Это были два пожара — один на острове, другой на воде. На острове горел деревянный домик у подножия маяка, на воде пылала большая баржа, — нос ее погрузился в воду, а корма, высоко поднятая в воздухе, была вся охвачена пламенем.

Разбитых судов возле острова заметил он несколько, — их обломки, хорошо видные сверху, плавали на воде. Но целых судов было гораздо больше. Обхватив остров подковой, они вели по нему огонь из многих орудий, и видно было, как рвутся снаряды, вздымая то светлые столбы воды, то темные вихри песка и щебня.

На всё это Лунин смотрел не больше мгновения, потому что внимание его сразу же было отвлечено. К югу от острова он увидел маленький военный корабль — тральщик — и черный "Юнкерс" над ним, выходящий из пике и бомбящий. Он увидел задранные кверху зенитки на тральщике, ведущие огонь, и второй "Юнкерс", вывалившийся из туч, а за ним третий, четвертый. Отбомбив, "Юнкерсы" уходили в тучи, делали новый заход и снова бомбили…

Затеяв поход на остров Сухо, немцы вначале, видимо, собирались обойтись без авиации. Погода была дурная, да и подавление одной береговой батареи на острове казалось им делом несложным. Авиацию они вызвали уже во время боя, чтобы отделаться от назойливого тральщика "ТЩ-100", который раздражал их и задерживал высадку десанта. "Юнкерсы" атаковали тральщик, когда он — в который уже раз — укрылся за южным берегом острова, готовясь к новому нападению на баржи. "Юнкерсы" вываливались из низких туч прямо над тральщиком и сразу шарахались, устрашенные огнем его зениток, бивших в упор. От этого страха перед зенитками они до сих пор ни разу еще не попали в него, и бомбы, взрываясь вокруг в воде, только оплескивали его палубу тяжелыми холодными потоками. Но "Юнкерсы" были упорны: они уходили в тучи и возвращались.

Лунин оставил шесть самолетов для охраны штурмовиков, а сам с Татаренко, Карякиным и Рябушкиным двинулся к "Юнкерсам". "Юнкерсы" ушли в тучи, и над тральщиком истребителям удалось настичь только один. Атакованный с четырех сторон, он мгновенно был опрокинут в воду. Карякин и Рябушкин, углубившись в тучу, наткнулись еще на один "Юнкерс". Они сразу же сбили его, и Лунин узнал об этом, услышав в своих наушниках восторженные крики Карякина.

Тогда обнаружилось, что здесь есть и "Мессершмитты", пришедшие сюда, должно быть, для охраны "Юнкерсов". Десять "Мессершмиттов", выскочив из туч, сделали попытку напасть на штурмовики в то самое мгновение, когда те атаковали баржи.

Произошла схватка столь стремительная, что Лунин при всей своей опытности не успел уследить за ней. Шесть советских истребителей, охранявших штурмовики, сбились над баржами в один клубок с "Мессершмиттами". Но уже через полминуты этот клубок распался. Три "Мессершмитта" вывалились из него и упали в воду между пятящихся барж. Остальные стремительно отпрянули в разные стороны, стараясь как можно скорее скрыться в тучах.

Лунин, не участвовавший в этой схватке, внезапно увидел "Мессершмитт", удиравший на бреющем над самыми волнами. Вместе с Татаренко он погнался за ним. Немецкий летчик сразу обнаружил погоню и рванулся вперед, стараясь выжать из своей машины всю скорость, на какую она была способна. Но у новых советских самолетов скорость оказалась большей. Расстояние между "Мессершмиттом" и его преследователями уменьшалось с каждым мгновением. И Лунин, готовясь нажать гашетку, с радостно бьющимся сердцем видел, как "Мессершмитт" рос и рос в прицеле.

Поняв, что уйти по прямой невозможно, немецкий летчик круто задрал нос своего самолета и свечой пошел вверх. Он привык к тому, что в вертикальной плоскости "Мессершмитт" всегда быстрее и поворотливее тех самолетов, с которыми ему приходилось сражаться. Но самолет Лунина без малейшего промедления тоже пошел вверх и под тем же самым углом. Они почти одновременно врезались в тучу.

В туче Лунин сразу же потерял "Мессершмитт" из виду. Плотный, мутный туман тесно обступил его самолет со всех сторон. Но он продолжал подниматься, не сбавляя скорости и не меняя угла подъема. Он уже не слишком надеялся снова увидеть "Мессершмитт", за которым гнался, но, разгоряченный погоней, не хотел свернуть, тем более что туман вокруг светлел и слой туч был, вероятно, не так уж толст.

Внезапно ослепительный свет заставил его зажмуриться. Он увидел солнце и бледносинее ясное небо над собой, а под собой — клубящийся океан туч без конца, без края.

"Где же "Мессершмитт"?"

Лунин оглядел весь простор вокруг себя, но нигде на всем безграничном пространстве над тучами не было видно ни одного самолета.

И вдруг "Мессершмитт" выскочил из туч, как пробка из воды, — в каких-нибудь пятидесяти метрах от Лунина.

И Лунин понял, что его новый самолет поднимался быстрее "Мессершмитта" и обогнал его на подъеме.

Подойдя к "Мессершмитту" со стороны солнца, Лунин дал очередь, и "Мессершмитт", перевернувшись брюхом вверх, погрузился сначала в тучу, потом в воду.

Опустясь к воде, Лунин встретил Татаренко, с которым разминулся в тумане. Воздух под тучами был пустынен — ни штурмовиков, ни истребителей. Пока Лунин гнался за "Мессершмиттом", штурмовка окончилась и самолеты ушли.

Лунин и Татаренко помчались вдогонку за штурмовиками. Они пронеслись над островом Сухо, над верхушкой маяка. Дым пожаров, которых стало еще больше, заволакивал всё, и они не видели, как вражеские солдаты плыли в резиновых лодках с барж к острову. Они не видели, что некоторые из этих солдат добрались уже до прибрежных бурунов и, выпрыгнув из лодок, по пояс в воде шли к берегу.

К этому времени положение защитников острова стало отчаянным. Половина из них была убита, живые — почти все ранены. Державшихся на ногах оставалось человек десять-двенадцать, но и среди них раненых было большинство. Снаряд подбил еще одно орудие — комендора Уличева. И только орудие комендора Баскакова продолжало стрелять.

Штурмовики заставили немецкие суда сбиться в кучу, подожгли катер, потопили баржу, убили и ранили много солдат. Однако, едва штурмовики ушли, баржи вернулись на прежние места, и высадка десанта началась.

Мель, мешала баржам подойти к берегу вплотную, и десантники двинулись к острову в надувных резиновых лодках. Лодки эти, набитые немецкими солдатами до предела, были медлительны, неуклюжи и сильно подскакивали на волнах. Снаряд Баскакова попал в одну из них и уничтожил на глазах у всех и лодку и тех, кто в ней находился. Но остальные лодки продолжали двигаться к острову. Шагах в пятидесяти от берега было уже достаточно мелко, и солдаты прыгали в воду. По грудь в воде они шли к берегу, беспорядочно стреляя из автоматов.