Георгий Иванов - Избранные письма разных лет

Г. И. имеет в виду Анну Николаевну Гумилеву, рожд. Энгельгардт (1894—1942), актрису, жену Н. С. Гумилева с 1918 г., и их дочь Елену Николаевну (1919—1942), погибших во время блокады Ленинграда, а также двух сыновей Гумилева: от Ахматовой — Льва Николаевича Гумилева (1912—1992) и Ореста Николаевича Высотского (1913—1992) — от Ольги Николаевны Высотской (1885—1966), актрисы Студии В. Э. Мейерхольда. А. Н. Гумилевой в 1922 г., как жене расстрелянного поэта, Петроградское землячество в Париже по ходатайству Г. И. оказало материальную помощь.

Вильгельм Александрович Зоргенфрей (1882—1938) — поэт, друг Блока. После революции инженер-технолог, переводчик и редактор. В 1937 г. арестован, расстрелян.

Об А. Д. Скалдине см. письма 1—4.

«Литературный современник» — ленинградский ежемесячный литературный журнал (1931—1941). «Звезда» — ленинградский ежемесячный литературный журнал, издается с 1924 г. по настоящее время.

О каких «критиках „богоискательства"» как достижении эмигрантской культурной жизни тут идет речь, совершенно неясно. До революции к «богоискателям» причисляли и Мережковского и Гиппиус, всех участников Религиозно-философских собраний в Петербурге и т. д. Да и сама фраза похожа на какую-то описку, на недоговоренность.

«Весы» — московский литературный ежемесячный журнал (1904—1909), основное периодическое издание символистов, фактически руководимое Брюсовым.

Дмитрий Сергеевич Мережковский умер в Париже 7 декабря. 1941 г. Г. И. ездил из Биаррица на его похороны.

Зинаида Николаевна Гиппиус до смерти 9 сент. 1945 г. продолжала жить в Париже.

Бунин в годы войны жил в Грассе, остававшемся в неоккупированной зоне правительства Виши до начала успешных боевых действий союзников в октябре 1942 г. на территории Северной Африки, когда немцами была оккупирована вся Франция.

Николай Александрович Бердяев (1874—1948) — философ, в 1922 г. выслан из России, в годы войны жил в основном в Кламаре под Парижем. Г. И. виделся с ним на собраниях «Круга», где, по его словам, с его стороны имело место «хамление» — по причине слишком «левых» суждений Бердяева.

Опубликовано: вместе с письмом 12. Автограф: LRA.

Письмо послано из Русского дома в Жуан-ле-Пене в… соседнюю комнату, где рядом с Г. И., на втором этаже, разместились приехавшие 26 декабря 1947 г. Бунины. Бунин не выходил из своих двух комнат, т. к. плохо себя чувствовал. В. Н. Бунина писала в эти дни (3 января) Зурову: «Иван Алексеевич меня очень огорчает. Он еще ни разу не вышел из своих комнат. Не виделся ни с Ивановыми, ни с другими сожителями. Здесь он схватил насморк и кашляет иногда сильнее, чем в Париже. И все остальное не лучше» (LRA. MS 1067/8186). Сам Бунин еще позже, 12 января, сообщает Н. А. Тэффи: «Что до меня, то мне как будто немного лучше, но еще ни разу с приезда не вышел из своей комнаты» («Диаспора II». СПб., 2001, с. 553). Судя по мемуарам Одоевцевой, Бунина они с Г. И. видели как минимум уже в день их приезда. Наверное, заходили к нему и в дни болезни. Сами они жили в Русском доме с начала ноября 1947 г.

Имеется в виду Мария Самойловна Цеткина, рожд. Тумаркина (1882—1976) — общественная деятельница, меценатка, в первом браке жена Н. Д. Авксентьева, во втором — М. О. Цетлина; помогала Буниным и в первые годы их пребывания во Франции, и во время войны. 20 дек. 1947 г. она написала Бунину из Нью-Йорка письмо по поводу его единоличного выхода из Союза русских писателей и журналистов 11 дек. 1947 г., истолкованного ею как знак солидарности с писателями, принявшими советское гражданство и исключенными из Союза.

Бунин ответил ей 1 января 1948 г., разослав копии нескольким знакомым:

«Дорогая Марья Самойловна, ваше письмо обращено и ко мне и к Вере, но Вера отвечает вам сама. Она ушла из Союза раньше меня и по соображениям другим, чем мои, и потому я пишу вам только о себе, однако и я должен сказать прежде всего, что тоже, так же, как и она, изумлен, поражен чрезвычайно тем, что вы это письмо к нам предали гласности с целью, очевидно, очень недоброй, переслали его мне незапечатанным через Зайцевых, а в Америке <���…> разослали его копию. Что же до содержания этого письма, то я поражен еще больше: вы написали его с какой-то непомерной страстностью, <���…> а главное, поступили уж так несправедливо, так поспешно, не разузнавши, как, почему и когда я вышел из Союза. Мало того: вы приписали мне нечто совершенно противоположное тому, что я думал и думаю о соединении в Союзе советских граждан с эмигрантами! <���…> Как вы знаете, в ноябре прошлого года Союз исключил из своей среды членов, взявших советские паспорта, и многие другие члены Союза тотчас напечатали коллективное письмо о своем выходе из него. И вот представитель этих членов явился ко мне и предложил мне присоединиться к их заявлению, а я присоединиться твердо отказался и как раз потому, что считаю неестественным соединение в Союзе эмигрантов и советских подданных <���…>. Недели через две после того я тоже вышел из Союза, но единолично и, как явствует из предыдущего, в силу других своих соображении, а каких именно, легко видно из весьма краткого письма моего, что послал я для доклада Союзу на имя генерального секретаря его:

„Уже много лет не принимая по разным причинам никакого участия в деятельности Союза, я вынужден (исключительно в силу этого обстоятельства) сложить с себя звание почетного члена его и вообще выйти из его состава".

<���…> Почему я не ушел из Союза уже давным-давно? Да просто потому, что жизнь его текла незаметно, мирно. Но вот начались какие-то бурные заседания его, какие-то распри, изменения устава, после чего начался уже его распад, превращение в кучку сотрудников „Русской мысли", среди которых блистает чуть не в каждом номере Шмелев, участник парижских молебнов о даровании победы Гитлеру <���…>. Я отверг все московские золотые горы, которые предлагали мне, взял десятилетний эмигрантский паспорт — и вот вдруг: „Вы с теми, кто взяли советские паспорта… Я порываю с вами всякие отношения…" Спасибо.

Ваш Ив. Бунин» («Литературное наследство». Т. 84, кн. 2. М., 1973, с. 402-404).

Осенью 1945 г. Бунин принял предложение посла СССР во Франции А. Е. Богомолова и имел с ним беседу за завтраком, выразив «большую симпатию», по словам Богомолова, к Советскому Союзу, разгромившему гитлеровцев. 21 июля 1946 г. Бунин присутствовал на собрании в зале Мютюалите, на котором посол излагал содержание Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня «о восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской империи, а также лиц, утративших советское гражданство, проживающих на территории Франции». По поводу слухов о благостной встрече с Богомоловым Одоевцева пишет следующее (как раз о дне приезда Бунина в Жуан-ле-Пен):