Отто Бисмарк - Мысли и воспоминания Том I

Номинально Пруссия была великой державой, по крайней мере пятой из них; это положение было достигнуто ею благодаря духовному превосходству Фридриха Великого и восстановлено мощным проявлением народной силы в 1813 г. [579] Бисмарк говорит о войне Пруссии против французского владычества в 1813–1814 гг. См. прим. И к гл. I. Если бы не император Александр I с его рыцарским поведением, которого он держался с 1812 г. вплоть до Венского конгресса под влиянием Штейна (во всяком случае под немецким влиянием), — сомнительно, достаточно ли было бы национального воодушевления 4 миллионов пруссаков (по Тильзитскому миру) [580] О Тильзитском мире 1807 г. см. прим. 12 к гл. VIII. и еще некоторого, быть может, такого же числа sympathizers [ сочувствующих] в старопрусских или иных немецких землях, чтобы при тогдашней дипломатии Гумбольдта и Гарденберга и при робости Фридриха-Вильгельма III национальный подъем мог привести хотя бы к тому искусственному воссозданию Пруссии, как это произошло в 1815 г. Материальный вес Пруссии не соответствовал в то время ее духовному значению [581] Бисмарк намекает здесь на неудачу попытки Пруссии на Венском конгрессе присоединить к своим владениям королевство Саксонское, оставшееся в союзе с Наполеоном дольше других немецких государств. Из всех участвовавших в Венском конгрессе держав только Россия поддержала эти притязания Пруссии. и ее фактической роли в освободительных войнах.

Немецкий патриотизм для своего деятельного и энергичного проявления нуждается, как правило, в посредствующем звене в виде чувства приверженности к династии; вне этого он проявляется на практике лишь в редких случаях, хотя теоретически это происходит ежедневно в парламентах, в газетах и на собраниях; in praxi [ на деле] немцу нужна династия, которой он был бы предан, или же какой-нибудь повод к раздражению, который возбудил бы его гнев, побуждающий к действию. Но последнее по природе своей не может быть продолжительно. У нас всякий скорее готов засвидетельствовать свой патриотизм в качестве пруссака, ганноверца, вюртембержца, баварца, гессенца, нежели в качестве немца; пройдет еще много времени, пока это изменится в низших классах и в парламентских фракциях. Нельзя сказать, чтобы ганноверская, гессенская или какая-либо иная династия особенно старалась завоевать расположение своих подданных, и все же немецкий патриотизм последних существенным образом обусловлен привязанностью к той династии, именем которой они себя называют. Не в племенных различиях, а в династических взаимоотношениях коренится первооснова центробежных сил. Усиливается не тяга к племенной самобытности — швабской, нижнесаксонской, тюрингенской [582] Швабы, саксы, тюринги — древнегерманские племена, по имени которых названы различные исторические области Германии (Швабия, Саксония, Тюрингия). , а обособление областей господства отдельных владетельных домов, выделившихся в качестве династий Брауншвейгской, Брабантской, Виттельсбахской, для династического участия в организме нации. Единство Баварского королевства зиждется не только на баюварском племени, обитающем на юге Баварии и в Австрии,— аугсбургский шваб, и пфальцский алеман, и майнский франк [583] Баювары — древнегерманское племя, название которого сохранилось в слове «Бавария». Алеманы — то же, что швабы. Франки — древнегерманское племя; западная его ветвь поселилась на территории Северной Франции (откуда и название страны), восточная — на территории современной Германии (отсюда название исторической области в Средней Германии — «Франкония»). Аугсбург — город в Южной Германии, в Баварии. Пфальц — историческая область на юго-западе Германии. Майн — река, правый приток Рейна. — люди очень различного происхождения — с тем же удовлетворением называют себя баварцами, как и старобаварец в Мюнхене и Ландсгуте, исключительно потому, что на цротяжении трех поколений они связаны с последними общностью династии. Наиболее резко выраженные племенные типы — верхненемецкий, нижненемецкий, саксонский — выделяются, в силу династических влияний резче и сильнее остальных племен. Немецкая любовь к родине нуждается в государе, на котором сосредоточиваются чувства приверженности. Если вообразить себе такое положение, что все немецкие династии внезапно оказались бы устраненными, то представляется маловероятным, чтобы среди трений европейской политики немецкое национальное чувство способно было обеспечить единство всех немцев в международно-правовом смысле, хотя бы только в форме федерации ганзейских городов [584] Ганзой назывался существовавший в XIV—XVII веках союз торговых североевропейских городов. В Ганзейский союз входило до 90 городов. Он имел свои конторы в Англии, Франции, Нидерландах, России, скандинавских странах. Внутренняя организация Ганзы была весьма слаба. Именно на эту характерную черту и намекает здесь Бисмарк. и имперских деревень [585] Имперскими деревнями в средневековой Римско-Германской империи назывались деревни, подчиненные непосредственно императору, свободные от власти какого-либо князя. Имперские деревни — одно из ярких проявлений исключительной территориальной раздробленности средневековой Германии. Пользуясь рядом прав самостоятельных государств, входивших в империю, они сохранили свое существование вплоть до XIX века: последние имперские деревни были присоединены к разным немецким государствам лишь в 1803 г. . Лишившись связующего начала, которое заложено в сознании сословной общности владетельных князей, немцы стали бы добычей более крепко спаянных наций.

Исторически наиболее резко выраженной племенной самобытностью безусловно отличаются в Германии пруссаки, и все же никто не сумеет с уверенностью ответить на вопрос, сохранится ли государственное единство Пруссии, если представить себе, что династия Гогенцоллернов или какая-либо иная, законно ей наследовавшая, исчезнет. Можно ли считать несомненным, что восточная и западная часть [Пруссии], померанцы, ганноверцы, гольштейнцы и силезцы, что Аахен и Кенигсберг [586] Померания, Ганновер, Гольштейн, Силезия — различные провинции, в разное время присоединенные к Пруссии, а до того ведшие более или менее самостоятельное государственное существование. Города Аахен и Кенигсберг находились: первый — на крайнем западе, второй — на крайнем востоке прусских владений. , объединенные в неделимом прусском национальном государстве, продолжали бы и без династии жить по-прежнему? Сохранила ли бы Бавария, если представить ее себе изолированно, свою крепкую сплоченность, если бы династия Виттельсбахов [587] Виттельсбахи — средневековый княжеский род. Бавария принадлежала различным линиям Виттельсбахов с XII века до 1918 г. бесследно исчезла? Некоторые династии имеют кое-какие воспоминания, которые как раз не особенно способны пробудить преданность в разнородных частях, из коих исторически сложились эти государства. У Шлезвиг-Гольштейна совершенно нет династических воспоминаний, особенно в антиготторпском духе [588] Различным линиям герцогов Готторпских принадлежал в средние века Гольштейн. , и все же одна лишь перспектива создать вновь самостоятельный маленький двор с министрами, гофмаршалами, орденами и вести жизнь самостоятельного малого государства за счет выполнения Пруссией и Австрией своих союзных обязательств вызвала в приэльбских герцогствах [589] Приэлъбские герцогства — Шлезвиг и Гольштейн; они лежат на правом берегу реки Эльбы. довольно сильное партикуляристское движение. Великое герцогство Баден не имеет со времен маркграфа Людвига — героя Белграда [590] Читай: Буды. Во время осады Белграда в августе—сентябре 1688 г. маркграф Людвиг находился в Боснии. ( Прим. нем. изд. ) почти никаких династических преданий. Быстрый рост этого маленького княжества в Рейнском союзе под французским покровительством [591] О Рейнском союзе см. прим. 11 к гл. IV. С точки зрения Бисмарка, быстрый территориальный рост Бадена в созданном Наполеоном Рейнском союзе был результатом измены правителей Бадена национальной немецкой политике и сближения с захватчиком — Наполеоном. , придворная жизнь последних герцогов старой линии, брачная связь с домом Богарне, история с Каспаром Гаузером [592] Великий герцог Баденский Карл-Людвиг-Фридрих по желанию Наполеона женился в 1806 г. на его приемной дочери Стефании Богарне. Сыновья от этого брака умерли в раннем детстве; поэтому после смерти Карла-Людвига-Фридриха баденский престол перешел к боковой линии графов Гохбергов. Молва обвинила их в убийстве сыновей Карла-Людвига-Фридриха. В 1828 г. в Нюрнберге появился некий Каспар Гаузер, выдававший себя за родившегося 29 сентября 1812 г. сына Карла-Людвига-Фридриха и Стефании Богарне. Все эти обстоятельства, с точки зрения Бисмарка, должны были способствовать ослаблению привязанности баденцев к своей династии. , революционные события 1832 г. [593] В 1831 г. и начале 1832 г. под влиянием июльской революции 1830 г. во Франции баденское правительство провело ряд либеральных реформ. Однако в 1832 г., под прямым давлением Союзного сейма, эти реформы были отменены и в стране, как и во всех германских государствах, восторжествовала реакция. , изгнание дружественно настроенного к бюргерству великого герцога Леопольда, изгнание правящего дома в 1849 г. [594] Бисмарк имеет в виду бегство великого герцога Баденского Леопольда со всем двором и министрами во время революционного восстания в Бадене в мае 1849 г. (см. прим. 3 к гл. III). — все это не могло сломить силу повиновения страны своей династии, и в 1866 г. Баден воевал против Пруссии [595] В австро-прусской войне 1866 г. великое герцогство Баденское выступило на стороне Австрии. и немецкой национальной идеи, потому что этого неотвратимо требовали династические интересы царствующего дома.