Юрий Нагибин - Наука дальних странствий

Иванцовы мнились с диковатым предложением: ехать вместе, прямо сейчас, машиной, на юг. Почему же было не написать об атом заранее, не позвонить? «Этот метод скомпрометирован, — сказала Жанна. — Сколько раз мы так делали, и в результате увиделись через восемь лет». И вдруг оказалось, что бредовая идея вполне осуществима. Игорь уже находился в отпуске, Ольга могла взять его хоть завтра, многоумный сын веселился в «Артеке», а Лена уезжала на спортивный сбор. Старую кошку Василису можно, как всегда, подсунуть соседям. Людям мешают не столько дела и заботы, сколько косность и боязнь нарушить инерцию.

Когда уже все было обговорено и решено, возникла мысль изменить маршрут и вместо надоевшего перенаселенного юга махнуть на север. Курбатовы недавно приобрели вездеход «Нива», на котором Игорь собирался ездить на рыбалку. Он не был рыболовом, но в профессорской среде, к которой он теперь принадлежал, считалось обязательным иметь какое-то увлечение, связанное с природой. Приходилось выбирать между альпинизмом, скалолазанием, подводной охотой, просто охотой и рыбалкой. Игорь остановился на самом простом и наименее утомительном — рыбалке, ради этого он и взял вместо «Жигулей» «Ниву»: передние и задние ведущие — это звучало убедительно для любителей усложнять жизнь, Игорь сразу стал своим, хотя дальше экипировки дело пока не двинулось.

— Поехали на Север, — предложил Кирилл, — к старым великим монастырям, где роспись Феодосия, иконы Кушакова, а главное — тишина, безлюдье. И нет оголтелых южных толп, очередей в молочные и шашлычные и кишащих телами пляжей.

Что-то похожее на воодушевление проглянуло в тоне и повадке Кирилла. Игорь был равнодушен к монастырям, не интересовался церковной живописью, но еще больше не любил юга — из-за многолюдства. «А купаться там есть где?» — «Еще бы! Великолепные озера, прозрачные до самого дна, монахи знали, где селиться. Рыба сама ищет крючок, вот такие сазаны и караси! Я там часто бывал в студенческие годы». Ольга давно мечтала о Севере, знала там каждый монастырь, каждый храм и каждую старенькую деревянную церквушку, пощаженную огнем небесным и людским, но все по книгам. Она пришла в восторг, что, впрочем, мало затронуло присутствующих. Окончательное решение зависело, по-видимому, от Жанны. Та освежилась глотком вина, закурила новую сигарету, все это с крайне значительным видом, и заявила, что паломничество по северным святым местам давно ее привлекало, но старой их «Волге» не осилить проселков, особенно если зарядят дожди. А коли бог послал вездеход — передние и задние ведущие, — то и думать нечего. От радости Ольга захлопала в ладоши, на что никто не обратил внимания.

Ольгу обычно не слишком занимало, как относятся к ней люди, ей было важно собственное отношение, свой жадный к ним интерес. Чувство это неизмеримо возросло с появлением тетради в черной клеенчатой обложке. Но она не могла воспринимать Кирилла просто как знакомого или дорожного спутника, и его пренебрежение ее коробило. «Неужели все дело в том, что они люди нерядовых профессий, а я простая служащая? Но ведь Жанна всего лишь администратор от искусства. Преуспевающий администратор, по какое нам с Игорем до этого дело? И все нее Игорь считается с ней, а Кирилл со мной нет. При этом Жанна нисколько не волнует Игоря. Разве так смотрел он на нее на острове? Сейчас у него взгляд вареного судака. И Жанна это чувствует и распускает хвост. Неужели ей нравится мой мрачнюга? Он привлекает женщин, но более молодых, наивных, неискушенных, он им безотчетно напоминает тех антигероев, о которых они не читали и которых не видели на экране, но чей манящий образ реет в воздухе. Но Жанна — тертый калач, впрочем, ум и ловкость администратора не имеют отношения к женской сути. Забалованная любовью Кирилла, она могла остаться недоразвитой в сфере чувства. К тому же в своем кругу она привыкла царить и сонный взгляд когда-то жадно распахнутых глаз ее задевает. Ладно, поживем — увидим. Мне здесь отводится роль собачьей души, верной, преданной, заранее на все согласной и радостно лижущей хозяйские руки. Вообще-то мне плевать на их дурацкое высокомерие, я действительно всему рада, с тех пор как выздоровела моя девочка и… с тех пор как у меня есть моя тетрадь», — последнее сказалось в ней через заминку, разозлившую Ольгу. «Почему я должна этого стесняться? Потому что я не просто веду дневник, а замахиваюсь на литературу. В дилетантстве есть что-то стыдное. Но так ли уж величествен профессионализм, если за ним нет бога? Чем ремесленник от науки или искусства лучше одаренного дилетанта? Тем, что он, как правило, точнее, тверже делает свое дело. А я даже не знаю, есть ли у меня хоть какие-то способности. Но я никому не навязываю своих писаний. Стоп!.. Я отдаю им время, которое должно принадлежать дому, семье, детям. О господи!.. Кто-нибудь еще задумывается над этим?.. Ладно, хватит ныть, надо собираться в дорогу. Ни от Игоря, ни от гостей не жди проку, а ведь двое из нашей компании — настоящее „кладбище для отбивных“ — откуда это?..»

…Через три дня погожим утром они ели тощие шашлыки на струганых деревянных палочках, запивая горячее, с дымком мясо бледно-розовым молдавским вином у стен Троице-Сергиевой лавры.

А затем долго слонялись по монастырскому подворью, приглядываясь к похожим на хлопья копоти старухам с обглоданными древними лицами и горящими глазами фанатичек, к калекам в креслах на колесах и самодельных тележках, иные перемещались вползь, отталкиваясь от земли деревянными утюгами, обезножевшие страдальцы пронесли веру в исцеление со дней Сергия Радонежского, к ражим молодцам-семинаристам, наводящим на мысль о бессмертном забулдыге Хоме Бруте и разудалым бурсакам, столь любимым русской словесностью, к чинным слушателям — или как их там? — духовной академии с бледными лицами в обрамлении жидких молодых бород и пытливым, исподлобья, взглядом; куда меньше привлекали их многажды виденные храмы, колокольни, трапезные, палаты. У скорбных могил Годуновых Игорь покинул компанию и пошел в машину читать «Графа Монте-Кристо». «Мне нравится, что ваш муж не притворяется любителем старины, — заметила Жанна. — Кажется, он вообще не играет ни в какие культурные игры». Уж не в Ольгу ли она метила, считая показным ее наивный энтузиазм? Но Ольга была искренна, в чем не собиралась убеждать Жанну, впрочем, поступаться в поездке чем-либо для себя интересным она тоже не намерена, пусть лучше Жанна подозревает ее в ломанье. «Да, он естествен, как природа, — сказала она о муже. — Правда, природу никто не обвинит в невоспитанности». — «Господь с нами, мне это и в голову не приходило, — впервые смешалась Жанна. — Мне очень нравится простота его поведения. Я сама такая же». — «Ну, значит, вы легко найдете общий язык». Ольга заметила, что Кирилл прислушивается к их разговору, как-то подозрительно щурясь. Похоже, ему доставило удовольствие, что Жанну сбили с толку…