Георгий Жуков - Воспоминания и размышления

На мой вопрос о последних планах Гитлера Фриче ответил, что точно не знает, но слышал, что в начале наступления русских на Одере кое-кто из руководства отправился в Берхтесгаден и Южный Тироль. С ними посылались какие-то грузы. Туда же должно было вылететь и главное руководство во главе с Гитлером. В самый последний момент, когда советские войска подошли к Берлину, шли разговоры об эвакуации в Шлезвиг-Гольштейн. Самолеты держались в полной готовности в районе имперской канцелярии, но были вскоре разбиты советской авиацией.

Больше Фриче ничего нам сказать не мог.

На следующий день он был отправлен в Москву для более обстоятельного допроса.

Несколько слов о последнем, завершающем бое в Берлине.

248-я (командир дивизии генерал Н. З. Галай) и 230-я (командир дивизии полковник Д. К. Шишков) стрелковые дивизии 5-й ударной армии Н. Э. Берзарина 1 мая штурмом овладели государственным почтамтом и завязали бой за дом министерства финансов, расположенный напротив имперской канцелярии. 1 мая 301-я дивизия армии Н. Э. Берзарина (командир дивизии полковник В. С. Антонов) во взаимодействии с 248-й стрелковой дивизией штурмом овладела зданиями гестапо и министерства авиации. Под прикрытием пехоты вперед рванулся артиллерийский самоходный дивизион: А. Л. Денисюк, командир установки, поставил свою самоходку в проем ограды и в туманной мгле примерно в ста метрах увидел серое здание имперской канцелярии, на фасаде которого красовался громадный орел со свастикой. Денисюк подал команду: «По фашистскому хищнику – огонь!..» Фашистский герб был сбит[ 172].

Последний бой за имперскую канцелярию, который вели 301-я и 248-я стрелковые дивизии вечером 1 мая, был очень труден.

Схватка на подступах и внутри этого здания носила особо ожесточенный характер. В составе штурмовой группы 1050-го стрелкового полка действовала старший инструктор политотдела 9-го стрелкового корпуса майор Анна Владимировна Никулина. Вместе с бойцами И. Давыдовым и Ф. К. Шаповаловым она пробралась через пролом в крыше наверх и, вытащив из-под куртки красное полотнище, с помощью куска телеграфного провода привязала его к металлическому шпилю. Над имперской канцелярией взвилось Красное знамя.

После захвата имперской канцелярии ее комендантом был назначен заместитель командира 301-й стрелковой дивизии полковник В. Е. Шевцов. А с 4 мая, после того как дивизия была переведена в Трептов-парк, – старший офицер по оперативной работе штаба 5-й ударной армии майор Ф. Г. Платонов.

К 15 часам 2 мая с врагом было полностью покончено. Остатки берлинского гарнизона сдались в плен общим количеством более 134 тысяч человек. Многие из тех, кто дрался с оружием в руках, видимо, в последние дни разбежались и попрятались.

Это был день великого торжества советского народа, его вооруженных сил, наших союзников в этой войне и народов всего мира.

В приказе Верховного Главнокомандующего говорилось:

«Войска 1-го Белорусского фронта при содействии войск 1-го Украинского фронта после упорных уличных боев завершили разгром берлинской группы немецких войск и сегодня, 1 мая, полностью овладели столицей Германии городом Берлином – центром немецкого империализма и очагом немецкой агрессии».

После захвата имперской канцелярии мы поехали туда с генерал-полковником Н. Э. Берзариным, членом Военного совета армии генерал-лейтенантом Ф. Е. Боковым и другими участниками штурма, чтобы убедиться в самоубийстве Гитлера. Геббельса и других руководителей гитлеровцев.

Прибыв на место, мы оказались в затруднительном положении. Нам доложили, что все трупы немцы якобы закопали в местах захоронения, а где и кто закопал – толком никто не знал. Высказывались разные версии, порой противоречивые.

Захваченные пленные, главным образом раненые, о Гитлере и его окружении ничего не могли сказать.

Людей в имперской канцелярии обнаружили мало, всего несколько десятков человек. Видимо, находившиеся там руководящие офицеры и эсэсовцы в самый последний момент бежали через потайные выходы из здания имперской канцелярии и попрятались в городе.

Мы искали место сожжения трупов Гитлера и Геббельса, но так и не нашли. Правда, остались потухшие очаги от каких-то костров, но они были малы: скорее всего там кипятили воду немецкие солдаты.

Мы уже заканчивали осмотр имперской канцелярии, когда нам доложили, что в подземелье обнаружены трупы шестерых детей Геббельса. Признаюсь, у меня не хватило духу спуститься туда и посмотреть на детей, умерщвленных матерью и отцом. На другой день недалеко от бункера были обнаружены трупы Геббельса и его жены. Для опознания был привлечен доктор Фриче, который подтвердил, что это именно они.

Обстоятельства вначале побудили меня усомниться в правдивости версии о самоубийстве Гитлера, тем более что нам не удалось обнаружить и Бормана. Я тогда подумают: а не удрал ли Гитлер в самый последний момент, когда уже не было надежды на помощь Берлину извне?

Такое предположение я высказал в Берлине на пресс-конференции советских и иностранных корреспондентов.

Несколько позже в результате проведенных расследований, опросов личного медицинского персонала Гитлера к нам стали поступать дополнительные, более определенные сведения, подтверждающие самоубийство Гитлера. О том, как велось расследование, с исчерпывающей полнотой описано Еленой Ржевской в книге «Конец Гитлера – без мифа и детектива» (Издательство АПН, Москва, 1965 год).

К тому, что написала Е. Ржевская, я ничего добавить не могу

Лично я склонен считать, что для сомнений в самоубийстве Гитлера оснований нет.

Большинство фашистских главарей, в том числе Геринг, Гиммлер, Кейтель и Йодль, заблаговременно бежали из Берлина в разных направлениях.

До последней минуты они вместе с Гитлером, как азартные игроки, не теряли надежды на «счастливую карту», которая может спасти фашистскую Германию и их самих. 30 апреля и даже 1 мая гитлеровские заправилы все еще пытались оттянуть время окончательного краха, затеяв переговоры о вызове в Берлин новоявленного правительства Дёница якобы для решения о капитуляции Германии.

Генерал Кребс, опытный военный дипломат, всеми способами пытался втянуть в длительные переговоры генерала В. И. Чуйкова, но эта хитрость не удалась. Я уже говорил, что В. Д. Соколовский, который был уполномочен вести переговоры, категорически заявил Кребсу: прекращение военных действий возможно лишь при условии полной и безоговорочной капитуляции немецко-фашистских войск перед всеми союзниками. На этом переговоры закончились.

Так как немцы тогда не приняли наших требований о безоговорочной капитуляции, советским войскам был дан приказ: немедленно добить врага.