Виктор Кузнецов - Разведчик Николай Кузнецов

Мне не раз приводилось видеть, как упорно, целеустремленно работает над собой Николай Иванович. Я в то время заканчивала финансово-экономический техникум, а Коля готовился к государственным экзаменам в Уральский индустриальный институт. Несмотря на занятость, он все же находил время и помогал мне в учебе. Осенью 1935 года я с помощью Николая Ивановича сдала зачеты в финансовый институт на заочное отделение.

Николай много времени отводил изучению немецкого языка. Он ставил себе целью заучивать в день по двести-триста слов и усидчиво сидел над словарем. Читал иностранные журналы, делал переводы. Бывало, что перевод не получался, он сердился, потом бросал все: «Надо проветриться!». Помню, зимой он выбегал в одной рубашке на улицу и «принимал холодную ванну» – натирал снегом виски, шею и голову и, раскрасневшийся, снова бодрый, садился за работу. Я и сегодня не перестаю поражаться, как много он хотел познать! Учился он успешно. Я не помню, чтобы в его зачетной книжке можно было увидеть другие оценки, кроме «хорошо» и «отлично».

У Николая Ивановича было много друзей, у меня тоже были школьные товарищи – земляки. Часто приходя ко мне на квартиру, Николай Иванович встречал знакомых: Мишу Наумова, который в то время учился в театральном училище, Ваню Чуркина, студента Свердловской консерватории. Энергии и веселья нам было не занимать. Мы пели, спорили о жизни, шутили, смеялись. Николай Иванович любил беседовать с Мишей об искусстве, театральней жизни, о новинках кино. Вместе мечтали о большом будущем. Николай Иванович и Миша декламировали. Я часто вспоминаю, с каким воодушевлением читал тогда Ника отрывки из Гете:

Николай Иванович особенно любил читать стихи героического плана, проникнутые призывом к борьбе, к борьбе за счастье всего человечества. Зная на память много поэтических произведений, он, бывало, высказывал свой душевный непокой и переживания через стихи.

Он действительно любил жизнь. И общение в то время с Николаем Ивановичем давало мне много душевной радости. Он научил меня любить жизнь! Он помог мне выработать в себе силу воли. Стремилась жить! И это стремление помогло мне встать на ноги…»

Свидетельства, воспоминания, рассказы… Они дороги людям, потому что связаны с именем человека, который жил рядом с ними, трудился, а в лихую годину стал бессмертным героем. И как же дороги штрихи воспоминаний нам!.. За каждой черточкой, эпизодом из биографии Николая Ивановича мы видим родного человека, брата, его характер, его мечты и надежды.

Вот одно из таких воспоминаний. В нем дополняет рассказ Анны Ивановны отдельными штрихами Надежда Алексеевна Майорова, соседка по квартире (улица Уральских рабочих, 26), где Кузнецов прожил более года:

«Николай Иванович был человеком всесторонне развитым, веселым и привлекательным, – рассказывает она. – Было у него много друзей – юношей и девушек. Они часто навещали Николая Ивановича. Как сойдутся, так разгорается спор. А потом заведут патефон и слушают музыку. Было у Николая Ивановича много пластинок, среди них и немецкие. Вскоре и сам он выучился петь немецкие песни.

Иногда Кузнецов заходил к нам в комнату. Рассказывал о прочитанных книгах, читал особо полюбившиеся ему места о силе материнской любви из «Сказок об Италии» Горького и «Анны Карениной» Толстого.

Обстановка в его комнате была очень простая: железная кровать, письменный стол, два стула, книжная полка, патефон, зеркало. На стене висела большая политическая карта Советского Союза. Жил Николай Иванович скромно: не пил и не курил».

По рассказам соседей и сослуживцев Николай Иванович очень любил детей. Нередко угощал их конфетами и пряниками. Иногда, по приглашению своих маленьких друзей, «дядя Коля» вместе с ребятами шел на ледяную горку покататься на санках. Ребятишки рады, хохочут. А он, высокий, элегантно одетый, увлекая детвору за собой, катится на санках и заразительно смеется.

Николай Иванович во время работы на Уралмаше жил очень скромно, много читал, постоянно работал над собой. Об этом вспоминают и его сослуживцы.

Инженер Г. Н. Голосной, проживающий ныне в Николаеве, пишет: «Нам с женой часто приходилось бывать на квартире у Николая Ивановича. Условия его жизни, прямо можно сказать, были в то время спартанские. Комната содержалась в образцовом порядке, что могло служить примером не только для молодежи, но и для некоторых домохозяек. К своей работе в конструкторском отделе Кузнецов относился очень серьезно. Хотя, может, поначалу у него бывали некоторые «огрехи», но это объяснялось неопытностью молодого специалиста. Будучи дисциплинированным, он внимательно выслушивал замечания и советы, быстро устраняя недостатки».

Напряженная работа на заводе не мешала Николаю Ивановичу по-прежнему увлекаться спортом, в том числе и самым волнующим, – парашютным.

Не обходилось и без комичных случаев. Как-то ранним летним утром 1936 года Николай вбежал в квартиру брата с возгласом:

– Японский бог и подопечный сын микадо! (Таким было его излюбленное присловие.) – Неудачно прыгнул, браток! Во время приземления ветром протащило меня, тылом по земле проехался, за что-то зацепился и порвал брюки. Помоги, Витюша, зашить!..

В 1937–1938 годах Николай жил в Свердловске на улице Ленина. В его холостяцкой квартире было очень много книг. Они стояли в шкафу, на полках и на письменном столе. Это. были учебники, словари, пособия по технике, политическая и художественная литература на русском и немецком языках. Художественную литературу он читал запоем.

Товарищ Николая Кузнецова по учебе в Талице Н. К. Прохоров как-то встретил его у Свердловского оперного театра. Поздоровались. После нескольких общих вопросов он спросил Николая Ивановича:

– Где работаешь?

– Корреспондентом Кудымкарской окружной газеты, – отвечает он смеясь.

– Не разыгрывай! – настаивал Прохоров.

– Теперь я инженер-металлург, – серьезно сказал тогда Кузнецов и тут же предложил пойти на спектакль – москвичи показывали «Ивана Сусанина».

Потом он зашел в будку телефона-автомата и начал звонить. Заговорил с кем-то по-немецки. Увидев в глазах товарища любопытство, он поднес к его уху телефонную трубку.

– Постой, постой!.. Она полька? Но как вы понимаете друг друга?! – удивился Прохоров.

– Моя знакомая – артистка, – пояснил Николай Иванович. – Она готовится сейчас к спектаклю. А поскольку на проводе телефона ее уборной стоит не один телефон, мы говорим… на разных языках, – рассмеялся Кузнецов. – Она на польском, я на немецком. Мы-то понимаем друг друга, но не всякий посторонний поймет нас… Практика, языковая практика, дорогой!..