Баир Иринчеев - Оболганная победа Сталина. Штурм Линии Маннергейма

— Война заканчивается!

Утро этого солнечного весеннего дня начиналось, как обычно, с редкой ленивой перестрелки. А потом, часов в одиннадцать, как-то вдруг земля загудела. Стреляло все, что могло стрелять и с финской, и с нашей стороны. Била артиллерия, била минометы, сквозь грохот разрывов слышалось такание пулеметов. И в этот момент порвалась связь. И тотчас приказ комбата: «Связь!»

Я оставил аппарат и пошел к выходу. Вместе со мной двинулся и комвзвода посмотреть, что там делается. Вся земля буквально горела от разрывов. Несколько разрывов было рядом с нашей землянкой. Мы подались назад, и в этот момент снаряд разорвался у входа в землянку и завалил вход. Волной воздуха погасило наш светильник — нитку горевшего кабеля: — Вот так-так!

Мерзлой глыбой земли меня сильно ударило в бок. Говорят, что за время этой пальбы израсходовали двухсуточную норму расхода боеприпасов.

Грохот не утихал. Ровно в полдень наступила полная, ничем не тревожимая тишина. Это был мир. Ясный солнечный весенний день. Тепло. Только сильно пахнет гарью от разрывов недавних. Все вылезли из землянки. Но где-то слышны стоны раненых…

Недалеко от берега реки у проруби, из которой, наверное, брали воду, лежал в лыжном костюме молодой мужчина с оторванной головой. С финской стороны показались сани. На нашу сторону приехал финский офицер и три солдата. Офицер попросил разрешения забрать труп убитого. Наш комиссар полка разрешил забрать труп, и когда его понесли, финский офицер горько заплакал.

А я попытался поговорить с финским солдатом. Он производил впечатление человека интеллигентного и оказался школьным учителем.

Используя свой скудный запас немецких слов, я выяснил, что убитый был другом офицера. Они с ним вместе воевали еще в первую империалистическую войну в рядах русской армии, когда Финляндия была частью Российской империи (возможно, это были два бывших егеря из 27-го егерского батальона прусской армии, воевавшего в Первую мировую войну против Русской императорской армии. — Прим. авт.).

Труп погрузили на сани. А пожилой офицер, не стыдясь слез, плакал. Сани умчались в сторону финского селения. Вокруг стояла удивительная чуткая тишина, от какой мы уже отвыкли. Под ярким солнцем искрился ослепительно чистый снег. И не было щемящего душу страха и постоянной настороженности.

Зимняя война закончилась.

Тойво Ахола, 3-я рота 15 пехотного полка:

«…рассвет тринадцатого марта 1940 года был красивым, начинался ясный день, когда мы вылезли из своего подвала. Мы встали в оборону на второй линии за хорошо знакомым нам опорным пунктом Крысиная нора. Позиция наша была в редком сосняке, никакой линии обороны как таковой не было. Но хоть что-то. По привычному шуму боя было слышно, что интенсивность его нарастает, но еще не достигла своего пика. Наш командир роты отдавал последние приказания на второй линии, когда прибежал связной и принес ему письменный приказ из штаба батальона:

«Боевые действия прекращаются 13 марта 1940 года в одиннадцать часов. После этого не должно быть ни одного выстрела. Рота отходит с занимаемых позиций на километр, где ждет дальнейших приказаний».

Я посмотрел на часы, они показывали восемь утра. То есть надо было продержаться еще три часа. Я вспомнил слова Фенрика Андерссона: «Мирные переговоры должны сейчас идти в Москве». Я все время поглядывал на часы, стрелки непривычно медленно ползли вперед. Война еще не кончилась.

На левом фланге нашего батальона, точнее, у станции Таммисуо, противник атаковал все утро, и взвод фенрика Матти Мартела уже был почти отрезан от основных сил. Нам пришел приказ сняться с линии обороны и идти выручать Марттила и его ребят. Быстро создали боевую группу, в которой командиром стрелкового отделения был капрал Кавандер, а командиром расчета ручного пулемета — пишущий эти строки. Командиром боевой группы стал фенрик Андерссон. Нам нужно было ударить противнику во фланг и тем самым отвлечь его от взвода Марттила. Однако на практике это означало, что идти в атаку нужно было по открытому полю, и успех всей этой затеи был неочевидным. Было уже почти десять часов, война же должна была закончиться через час? На наше счастье, противник, атаковавший Марттела, начал потихоньку отходить, Марттела сумел соединиться с нашими. Нам разрешили вернуться на вторую линию оборону, куда мы пришли без четверти одиннадцать.

Время приблизилось к одиннадцати. И вдруг внезапно наступила тишина. Симфония смерти, которая гремела в наших ушах три с половиной месяца, закончилась. На какое-то время установилась полная тишина, которую нарушал лишь звук моторов самолетов противника, но и они больше не стреляли и не бомбили. Вскоре они развернулись и пропали из вида. Сразу после этого Ванюши начали громко кричать от радости. В финских рядах было гробовое молчание.

Мы отошли на километр от нашей линии обороны в тыл, как и было приказано. В роте осталось 45 бойцов, треть от ее первоначального состава. Но все равно мы сумели остановить противника под Выборгом, захват которого был для него самой важной и желанной целью в последние дни войны. Мы зашли в какой-то дом, где все стекла были выбиты, но печь и плита были в порядке. Развели огонь и слегка согрелись — было холодно, несмотря на то что была середина марта. Во второй половине дня к нам во двор дома зашли трое русских бойцов, чтобы с нами познакомиться. Поговорить нормально не удалось, так как никто не знал языка…

…Смоей точки зрения, я адаптировался к мирной жизни без каких-либо сложностей. Некоторые финны, вернувшись с войны, действовали по шаблону — сначала напились до беспамятства, а потом пошли на работу. Я напиваться не стал, а пошел на работу сразу. Весенние сельхозработы только начинались, и моя помощь была очень нужна. Старший брат только что женился и уехал из дома, а младший брат все еще поправлялся в госпитале после ранения».

Тойво Суонио, командир пулеметного взвода

«…по склону к нам шел на лыжах связной и кричал:

— Мир! Наступил мир! Огонь прекратить в 11 часов! Мы остановились как вкопанные. Такого быть не может! Лейтенант Парккола, командир пулеметной роты, опомнился первым:

— Хватайте его! Он сошел сума, хватайте, пока он не распространил панику в других местах.

Но никто не успел догнать и схватить связного Пекку Маттинена, который помчался дальше поведать всем важную весть.

Неужели правда?

В тот же момент на дороге появились сани, на которых прибыли мины для наших минометов. Ездовой — цыган Вилле Нюман из Савитайпале. Он служит ездовым в минометной батарее лейтенанта Паюкари. Минометы установлены на позиции на гряде. Мы пошли к минометам. Там были также лейтенанты Сууронен и Паюкари. Здесь уже все знают: прекращение огня в 11.00. Осталось уже меньше часа!