Александр Бушков - Сталин. Схватка у штурвала

Между прочим, подписав Брестский договор, большевики все же добились некоторых политических выгод: по нему Германия обязывалась не признавать никаких «самостийных» держав, возникших на территории России. Небольшой, но выигрыш…

И началась Гражданская война, виновников у которой, как уже говорилось, не бывает. Парад суверенитетов катился по России то ли со скоростью звука, то ли со скоростью света, все, кто только имел к тому возможность, пытались отхватить себе кусочек ничейной территории. Дошло до того, что в бывшую Российскую империю вторглись румыны — а такое означает, что хуже дела обстоять просто не могут. Те самые румыны, касательно которых, несмотря на все дискуссии, до сих пор не пришли к единому мнению: что же такое румын — национальность или профессия? (Самое смешное, что в разное время, ничего не зная друг о друге, один из царских генералов и один из генералов вермахта практически одинаковыми словами отозвались о Румынии: если она станет союзником — понадобится десять дивизий, чтобы её защитить, если врагом — те же десять дивизий, но на сей раз, чтобы разбить…)

Даже румыны… Сначала они потихонечку грабили, притесняли оказавшиеся на их территории российские части и помаленечку, пробуя силы, расстреливали большевиков. Потом, видя, что сходит с рук, обнаглели. Некий генерал Бронштяну вторгся со своим воинством в Кишинев, расстрелял там всех настроенных против «Великой Румынии от моря до моря» — красных, белых, монархистов, либералов — и захватил Бессарабию (которую румыны отдали лишь двадцать лет спустя, подобострастно виляя позвоночником, едва Сталин стукнул кулаком по столу, не особенно и громко).

Полыхает гражданская война от темна до темна…

С обеих сторон воевали офицеры старой армии. В Красной Армии было семьдесят пять тысяч царских офицеров, в Белой — сто тысяч. Но вот выпускников престижнейшей, элитнейшей Николаевской академии Генерального штаба у красных служило даже больше, чем у белых. Иные уверяют, будто все оттого, что зловредные большевики брали офицерские семьи заложниками и силком заставляли воевать. Это справедливо для каких-то отдельных случаев, но общую картину никак не объясняет…

Начальником штаба у Фрунзе — бывший генерал Н. С. Махров. Начальником штаба у Врангеля — не снявший золотых погон генерал П. С. Махров. Родные братья, ежели кто не понял. В штабе Тухачевского во время наступления на Варшаву — Н. В. Сологуб. В штабе Пилсудского во время обороны Варшавы — двоюродный брат означенного Сологуба… Восточным фронтом, действовавшим против Колчака, командовал царский полковник, выпускник Академии Генерального штаба С. С. Каменев, а заменил его впоследствии бывший генерал-лейтенант А. А. Самойло.

Всего в Красной армии оказалось более шестисот офицеров и генералов Генерального штаба. Из двадцати командующих красными фронтами семнадцать были кадровыми офицерами царского времени. Все начальники штабов фронтов — бывшие офицеры. Из ста командующих красными армиями восемьдесят два — царские офицеры в прошлом.

Кстати, здесь и стоит искать корни распространенных в свое время мифов о «великих полководцах» Тухачевском, Якире, Уборевиче и прочих: разрабатывали планы и проводили их в жизнь военные профессионалы, а «великие пролетарские полководцы», вроде бывшего командира взвода Тухачевского, недоучившегося фармацевта Якира и штафирки Уборевича, лишь в нужный момент вылетали на белом коне перед революционными массами и орали, махая сабелькой, что-нибудь зажигательное и политически правильное…

Военной разведкой у красных одно время руководил генерал Бонч-Бруевич, брат ленинского сподвижника. У большевиков оказались и бывший помощник военного министра Поливанов, и адмирал Альтфатер. Известны, по меньшей мере, четверо бывших царских генералов, которые, попав в плен к белым, отказались изменить красной присяге и были за это расстреляны: фон Таубе, Николаев, Востросаблин, Станкевич.

Огромную роль в свое время сыграло воззвание группы бывших царских генералов, призывавших в 1920 г. офицерство переходить на сторону красных. Вот цитаты:

«Свободный русский народ освободил все бывшие ему подвластными народы и дал возможность каждому из них самоопределиться и устроить свою жизнь по собственному произволению. Тем более имеет право сам русский и украинский народ устраивать свою участь и свою жизнь так, как ему нравится, и мы все обязаны по долгу совести работать на пользу, свободу и славу своей родины — матери России».

«В этот критический исторический момент нашей народной жизни мы, ваши старшие боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности к родине…».

«Иначе наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что из-за эгоистических чувств классовой борьбы мы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли родной русский народ и загубили свою матушку — Россию».

Воззвание подписали известные и уважаемые в старой армии люди: генералы Поливанов, Зайончковский, Клембовский, Парский, Балуев, Акимов, адмирал Гутор. Первой стояла фамилия авторитетнейшего военачальника А. Брусилова.

Кто-то может верить, будто подписи они поставили оттого, что чекисты арестовали у одного жену, а у другого — старую бабушку. На самом деле никаких подтверждений столь примитивной версии в истории не отмечено. Все эти люди служили новой власти не за страх, а за совесть. Большевиками они, конечно не были. Просто-напросто новая Россия их вполне устраивала, гораздо больше, чем место в белогвардейских рядах, только и всего…

(Подобное после окончания Второй мировой войны случится в Польше. Из эмиграции вернутся и займут немало высоких должностей в армии и военной разведке генералы и старшие офицеры времен Пилсудского. И никто не будет их трогать, никто не станет попрекать «белопанским» прошлым. Они не питали ни малейшей склонности к коммунистам — но новая Польша в установленных Сталиным границах им чертовски нравилась, и они хотели ей служить…)

И это воззвание, кстати, имело громадный успех. После того, как оно появилось, в Красную Армию пришли пятьдесят тысяч офицеров.

Хотя что касаемо Брусилова… Должно быть, сотрудничая с большевиками, этот известный оккультист, страстный последователь небезызвестной мадам Блаватской, испытывал нешуточный душевный дискомфорт. Евреев среди большевиков хватало — а его высокопревосходительство был антисемитом патологическим. Сохранились любопытные воспоминания украинского академика Заболотного, бактериолога и эпидемиолога, еще до революции встречавшегося в прифронтовой полосе с Брусиловым. Когда ученый пожаловался, что для его опытов очень трудно в нынешние тяжелые времена добывать обезьян, генерал «серьезно спросил: „А жиды не годятся? Тут у меня жиды есть, шпионы, я их все равно повешу, берите жидов“. И, не дожидаясь моего согласия, послал офицера узнать: сколько имеется шпионов, обреченных на виселицу. Я стал доказывать его превосходительству, что для моих опытов люди не годятся, но он, не понимая меня, говорил, вытаращив глаза: „Но ведь люди все-таки умнее обезьян, ведь если вы впрыснули человеку яд, он вам скажет, что чувствует, а обезьяна не скажет“. Вернулся офицер и доложил, что среди арестованных по подозрению в шпионаже нет евреев, только цыгане и румыны. „И цыган не хотите? Нет? Жаль“».