Ганс Киншерманн - Кроваво-красный снег. Записки пулеметчика Вермахта

Высоко в небо взлетают зажигательные снаряды. Спереди доносится громкий треск пулеметных очередей. Я уже узнаю по звуку марки русского стрелкового оружия. Мы слышим взрывы ручных гранат, сопровождающиеся криками, и останавливаемся посреди развалин. Винтер куда-то исчезает, но через несколько минут возвращается.

— Наши люди должны были оставаться там, где были вчера, — сообщает он. Приближаемся, насколько это возможно, к условленному месту. Затем нам приходится остальную часть пути преодолевать пешком, неся в руках контейнеры с едой.

Машины снова трогают с места и медленно, метр за метром, двигаются вперед. Вижу два сгоревших русских танка «Т-34». Проходим мимо них и приближаемся к огромному зданию, похожему на заводской корпус. На фоне горящих развалин домов вдали видна высокая дымовая труба, похожая на угрожающе вытянутый к небу огромный палец, этакий перст указующий. Заходим в тень, отбрасываемую заводским зданием.

Начинаем разгружать нашу поклажу, и хотим идти вперед, однако русские снаряды начинают падать именно там, куда мы направляемся. Некоторые из них ложатся в опасной близости от нас. Позади нас вспыхивает огромный факел, это снаряд угодил в какую-то машину. Затем еще один взрывается рядом с нами, наверное, это попадание в склад с горючим. Замираем на месте, ждем, что будет дальше.

Впереди земля сильно распахана воронками от взрывов, повсюду завалы каменных обломков, груды мусора. Я чувствую, как при каждом разрыве снаряда, предваряемом оглушительным ревом, покрываюсь гусиной кожей. Мы передвигаемся зигзагом, перескакивая через бревна, железные балки и камни. Спотыкаемся, бросаемся животом на землю, снова поднимаемся и снова бежим.

— Держитесь вместе! Не разбегайтесь! — командует Винтер.

В свете огня я вижу бегущих людей, затем взрывы ручных гранат. Мимо нас пробегают несколько человек. Винтер встает и о чем-то спрашивает одного из них. Судя по военной форме, это офицер.

— Нам нужно продвинуться немного вперед, а затем свернуть направо, — сообщает нам Винтер. — Пару часов назад они выбили Иванов из этого места. Теперь, они, видимо, хотят вытеснить нас отсюда.

Осторожно ползем вперед и вскоре оказываемся на открытом пространстве, заваленном кучами земли и бетонными глыбами с торчащими из них прутьями арматуры. По всей видимости, здесь раньше был блиндаж, уничтоженный бомбой. С другой стороны от нас высится стена и три чудом сохранившиеся колонны.

— Они должны быть где-то здесь, — бормочет Винтер, указывая на стену.

Идти дальше мы не можем. Тот участок земли, который нам нужно пересечь, русские поливают дождем снарядов и пуль. Неужели нас уже заметили? Прячемся за бетонными глыбами, однако осколки впиваются в землю так близко от нас, что я чувствую кожей лица жар раскаленного металла. Перед нами в небо взлетают трассирующие пули, трещат пулеметные и винтовочные выстрелы. Неужели Иваны снова атакуют?

Перестрелка постепенно смолкает.

— Бегом к стене! Живо!

Это Винтер хрипло выкрикивает команды. Бежим через завалы битого кирпича и обломков железа. Мы никого не видим. Проскальзываем мимо стены и оказываемся перед входом в подвал.

Неожиданно слышу чей-то крик, доносящийся как будто из-под земли:

— Эй, приятель, убирайся отсюда! Чего ты хочешь? Чтобы сюда по нашу душу пришел Иван?

Откуда-то из развалин появляется голова в каске.

— Мы ищем нашу часть, — доносится до моего слуха громкий шепот Винтера.

— Какую часть?

Винтер называет ему наш номер.

— Понятия не имею. Мы из другого подразделения. Но если вы ищете тех, кто выкурил русских отсюда этим утром, то найдете их метрах в пятидесяти от нас. Сверните направо к заводскому корпусу. Только убирайтесь отсюда поскорее и благодарите бога, что здесь пока наступило затишье.

Голова в каске исчезает. И они называют это затишьем? Мы не осмеливались оторвать лица от земли! Встаем и идем дальше. Под ногами у нас хрустят осколки битого стекла. Над руинами повисают наши тени. В следующую секунду в нашу сторону летят трассирующие пули, громко строчат пулеметы, осыпая нас градом пуль. Со всех ног мчимся вперед. Рядом с нами возникает какая-то тень.

— Вы не из полевой кухни 1-го эскадрона? — доносится из темноты чей-то вопрос.

— Это ты, Домшайд? — спрашивает в ответ Винтер.

— Так точно. Я тут уже два часа жду вас, чтобы показать дорогу.

Мы спасены. Домшайд — обер-ефрейтор. Он рассказывает нам, что утром они контратаковали противника и теперь занимают позиции в цехах завода.

Винтер ругается.

— Каждый раз, когда мы приходим, вы переходите на другое место. Когда-нибудь мы отдадим еду прямо Иванам в руки.

— Такое уже было, — говорит Домшайд. Прошлой ночью четверо солдат из 74-й пехотной дивизий угодили в лапы к русским вместе с едой и боеприпасами. Во время утренней контратаки мы нашли лишь пустые контейнеры и никаких следов наших бойцов.

Ползем следом за Домшайдом. Слева и справа с противным свистом в землю впиваются трассирующие пули. Случайно ударяю бачком о какую-то железку. Русский пулеметчик тут же открывает огонь. Оказывается, Иваны совсем близко. Мы крепко прижимаемся к земле. Пули пролетают над самой моей головой, выбивая фонтанчики пыли из бетонных глыб. Мелкое цементное крошево сыплется мне на шею, мокрую от пота. Бросаюсь вперед и перетягиваю за собой на другую сторону бетонной глыбы два контейнера с едой. Кюппер следует моему примеру. Он лежит впереди, на расстоянии двух-трех метров от меня, рядом со спасительной стеной. Тороплюсь догнать его, делаю шаг вперед и падаю в пустоту. Меня тут же подхватывают чьи-то руки и ставят на ноги.

— Держись! — говорит кто-то басом и добавляет: — Откуда ты взялся? Мы тебя чуть не подстрелили. Считай, что тебе здорово повезло!

Домшайд объясняет, кто мы и откуда.

— О, господи, так вы шли по этой улице? Да ведь там полно русских!

— Я пришел сюда два часа назад, когда Иваны были далеко отсюда, — говорит Домшайд.

— Верно, но час назад все изменилось. Макс, у тебя огнемет готов? — спрашивает все тот же бас.

— Конечно, как всегда, — раздается ответ.

— Отлично, тогда мы прикроем вас. Перебегайте на ту сторону улицы вслед за нами. Давайте, вперед бегом!

С первым залпом огня мы бросаемся вперед. Кюппер немного проворнее меня и почти выдергивает мою руку из сустава, потому что я держу дужку бачка с другой стороны. Русские открывают ответный огонь. Затем в бой вступает артиллерия. В короткую паузу между двумя взрывами слышу звуки подключившихся к пушкам минометов. Мины с отвратительным чавканьем рвутся рядом с нами. Похоже, что нас обложили, как загнанных зверей, со всех сторон. Ныряем в подвал и тесно прижимаемся друг к другу, вздрагивая при каждом новом взрыве. Я опасаюсь, что в любой момент рухнет потолок, и мы будем погребены под тяжелыми обломками. Земля над нами содрогается так сильно, что мне кажется, будто началось землетрясение. Мои нервы на пределе. Никогда не представлял себе, что могу настолько испугаться.