Александр Поповский - Вдохновенные искатели

Стремительно несется машина Павловского из края в край по Ирану. Ученый не отдыхает даже в пути. В ногах у него под передним сиденьем – киноаппарат и фотокамера, в руках – блокнот, куда заносится все, что он видел по дороге. Записи выходят неровными, каракули неразборчивы, но не остановить же машину ради заметки. Времени мало, а дел так много. Когда наплыв впечатлений слишком велик и перо не поспевает за ними, он переходит от записей к контурным зарисовкам. Один какой-нибудь штрих напомнит ему потом о целом событии…

Машина мчит его по стране, где Советской Армии и населению нужна его помощь. В одном месте он передает опыт борьбы с переносчиком москитной лихорадки, в другом – разрабатывает средства защиты от малярии. Ученый выписывает из Ашхабада много тысяч гамбузий – рыбок, пожирателей личинок комаров, и населяет ими искусственные и естественные водоемы Ирана. У северных границ великой центральной пустыни – в окрестностях оазиса Шахруда – Павловский делает любопытное открытие: в колодцах, рассеянных по пустыне, на глубине десяти – двадцати метров обитают и размножаются москиты. Искусственное сооружение человека в процессе векового приспособления насекомого стало его естественным убежищем.

Из северного Ирана ученый спешит в Месопотамию, к берегам Персидского залива. По пути, в Хамадане, – короткая остановка у могилы великого медика, известного в Европе под именем Авиценны. В Басре – новые задачи, встречи с местными врачами, исследование паразитных болезней Ирана.

Иракское правительство приглашает исследователя приехать в Багдад, но, как ни заманчива поездка, время возвращаться домой.

Добыты материалы по заболеваемости в Иране и Ираке, разработана эпидемиология большей части Ирана, широко внедрен опыт борьбы с клещевым возвратным тифом, добытый и разработанный в Советской России. Труд, принесенный на пользу Советской Армии, служит также населению соседней страны.

Около семнадцати тысяч километров сделал ученый на машине по великим просторам Малой Азии. Семь месяцев переездов и неустанных трудов запечатлены в книге объемом почти в шестьсот страниц.

– Если бы эта экспедиция, – признался ученикам неутомимый искатель, – оказалась в моей жизни последней, я счел бы ее для себя прекрасной концовкой.

На юбилейном торжестве в связи с тридцатилетием ученой деятельности Павловского один из академиков обратился к нему со следующими словами:

– …Позвольте мне закончить мое обращение следующим воспоминанием и сопоставлением. Чарльз Дарвин, глубокий мыслитель и чистой души человек, в своей автобиографии записал: «Я уверен, что не совершил ложного поступка, проработав всю жизнь в области естествознания. Но я часто, очень часто сожалею, что не принес людям более непосредственной пользы и помощи». Великий биолог слишком скромно оценил свой жизненный подвиг, когда взглянул на свой труд с точки зрения служения человеку. В этих словах слышится грусть и неудовлетворение. Обращаясь к вам и вашей работе как исследователя-биолога, я прихожу к выводу, что возможность подобной оценки даже при вашей исключительной скромности для вас невозможна.

К этому ничего прибавить нельзя.