Дуглас Боттинг - Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер

Книги Дарреллов пришлись как нельзя кстати. «Великолепные творения братьев Дарреллов!» — кричали рекламные статьи. Книгу Лоуренса восторженно встретили эстеты, творение же Джеральда пользовалось популярностью среди рядовых читателей. «Дейли мейл» объявило «Перегруженный ковчег» книгой августа, Би-би-си — книгой декабря. Пресса публиковала восторженные отзывы, а в книжных магазинах за книгой вьгстраивались очереди. «Поздравляю, — сказал Джеральду Лоуренс. — Теперь мы участники циркового представления. Ты в блестящем трико летишь в трехстах футах над ареной, а я, зацепившись за трапецию, пытаюсь затуманенным взором разглядеть тебя, чтобы вовремя поймать за щиколотки, когда ты окажешься достаточно близко».

«Перегруженному ковчегу» уделили внимание практически все ведущие национальные газеты. Благосклонно встретили произведение начинающего писателя и видные критики. Все хвалили книгу за обаяние, свежесть восприятия, юмор, совершенно новый подход к миру живой природы и далеких стран и за живой, образный язык. Критики оценили смелость, чувствительность, гуманизм и любовь к животным, присущие автору. «То, что Джеральд Даррелл сделал для диких животных, — писал один из критиков, — можно сравнить только с материнской любовью». Все восхищались зверями, о которых написал Джеральд, — «это словно чаепитие у Безумного Шляпника!» Некоторые сравнивали «Перегруженный ковчег» с его литературными предшественниками — викторианскими приключенческими романами для мальчиков и с недавними бестселлерами, авторы которых разделяли взгляды Даррелла на животных — в том числе с книгой полковника Билла Уильямса «Слон по имени Билл» и с популярным исследованием поведения животных, проведенным Конрадом Лоренцем и описанным им в книге «Кольцо царя Соломона».

«Как человек, Джеральд Даррелл обладает добротой и хорошим чувством юмора, которое он способен обнаружить даже в старом смотрители обезьянника, — писал Найджел Никол сон в «Дейли диспатч». — Как зоолог, он весьма скромно скрывает свои познания. Как писатель, он обладает всем сразу — ясностью видения, отличным юмором, живым стилем и точным знанием того, как не быть скучным, не становясь при этом легкомысленным… Это выдающаяся книга».

Лоуренс ван дер Пост в своей статье в журнале «Кантримен» также вьгразил свое восхищение этой книгой: «Ловля животных открывает нам Африку с другой стороны. Мы видим этот континент более нежным, чувственным, загадочным и семейным. Какое облегчение взять в руки книгу об Африке, в которой нет тамтамов, львов и слонов!»

Питер Кеннел в «Дейли мейл» оценил книгу как «увлекательную… Он обладает удивительным даром находить нужные слова». Раймонд Мортимер в «Санди тайме» написал, что книга «очень веселая» и, несомненно, найдет своих поклонников среди людей всех возрастов и литературных пристрастий. Джон Хиллаби в «Спектейторе» заметил, что «Перегруженный ковчег» знаменует собой появление книг нового поколения, «характеризующихся новым, свежим подходом к реализму». Гэвин Максвелл в «Нью стейтсмене» писал, что Джеральд «описывает детали своих путешествий с соответствующей степенью энтузиазма». За несколько месяцев было продано двадцать семь тысяч экземпляров «Перегруженного ковчега», книга уверенно занимала первые строчки в рейтингах. С тех пор она переиздается постоянно и практически всегда имеется в продаже.

Но не все было таким безоблачным. Пара опытных звероловов продолжали относиться к Джеральду как к неопытному новичку. Они неодобрительно отнеслись к его книге, считая ее легковесной. Почти в то же время была опубликована биография соперника Даррелла по Камеруну Сесиля Уэбба, которая в зоологических кругах была принята с гораздо большим энтузиазмом. И хотя большинство критиков восторгались душевным описанием африканских охотников, некоторые критиковали Даррелла за использование исковерканного английского для передачи речи африканцев. Тогда такой подход считался колониальным и унизительным. (Но в то же время один критик превозносил книгу за использование исковерканного английского, называя творение Даррелла «лучшей и самой доброй книгой, написанной об Африке».)

Более серьезные критики подвергали сомнению этичность того, чем Даррелл занимался в Африке. «Айриш таймс» задавалась вопросом, этично ли само существование зоопарков и можно ли ловить животных, чтобы затем выставлять их на всеобщее обозрение. Но, как указывал другой критик, «даже те, кто не одобряет ловлю диких животных и заточение их в клетки, не смогут противостоять искушению последовать за мистером Дарреллом в его путешествия».

Никто не мог предсказать, какое воздействие эта книга окажет на публику, но ее влияние на умы молодежи несомненно. Она ознаменовала собой начало эры охраны окружающей среды. В первой книге и в последовавших за ней «Трех билетах до Эдвенчер» и «Гончих Бафута» еще нет замечаний автора относительно реальной роли зоопарков и сохранения исчезающих видов животных. Не затрагивал он и темы разведения диких животных в неволе.

И это удивительно. Джеральд думал об этом уже давно, еще во время

войны, когда он был еще подростком. В более поздних книгах он пишет о том, что эти мысли не покидали его, когда он работал в Уипснейде в 1945—1946 годах. Но пока ему не перевалило за пятьдесят, он не писал о сохранении исчезающих видов животных и об охране окружающей среды. Почему же так случилось?

Может быть, потому, что его идеи тогда еще не до конца сформировались, чтобы выносить их на публичное обсуждение? Или начинающий автор счел свои книга неподходящим местом для решения сложных зоологических вопросов? А может быть, он почувствовал, что общественное мнение еще не готово к восприятию его идей? Возможно, он был не до конца уверен в собственных силах и не хотел еще сильнее восстанавливать против себя зоологический истеблишмент, от которого он продолжал зависеть.

Один критик ближе всего подошел к истинной оценке «Перегруженного ковчега». Влиятельный критик Джеффри Григсон в «Кантри лайф» написал, что Джеральд Даррелл в литературе сделал то же самое, что и художник-примитивист Анри Руссо в живописи. Восприятие природы у Даррелла было совершенно детским, и сам он был, по мнению критика, сущее дитя природы. Книга написана о воплощении детской мечты в детском мире чудес. Серьезные вопросы остались без ответа, хотя автор и решился их задать, пусть даже в подтексте.

Григсон писал: «Мистер Даррелл не сосредоточивается на опасностях, трудностях и тяготах. Он не жалуется на судьбу, не теряется перед проблемами и сложностями жизни, он не взвешивает все за и против ловли диких зверей. Животные, пойманные под камнями, в пещерах, в реках, на верхних ветвях деревьев, для него — все равно что птичьи яйца в апреле для маленького мальчика. Некоторые выживут, другие погибнут. Некоторым будет хорошо, кто-то будет страдать, но счастливого зверолова это не волнует. Он любит мир. Он любит своего высокого худого помощника. Он любит маленького и толстенького охотника. Ему нравится исковерканный английский. Он любит лес… Этот писатель принимает мир, он наслаждается им и хочет поделиться своим наслаждением с читателем».