Владимир Гуляев - В воздухе илы

Гуляев Владимир Леонидович

В воздухе "илы"

Аннотация издательства: В документальной повести бывший летчик-штурмовик, участник Парада Победы рассказывает о боевых делах своих фронтовых друзей, громивших врага в Белоруссии, Прибалтике, Восточной Пруссии, Герое Советского Союза Федоре Садчикове, Владимире Сухачеве, Николае Платонове, Петре Арефьеве, Георгии Инасаридзе, Александре Миронове, дважды Герое Советского Союза Иване Павлове, Константине Шуравине, совершившем огненный таран, и многих других. Повествование автор ведет от имени одного из героев повести младшего лейтенанта Леонида Ладыгина. Для массового читателя.

С о д е р ж а н и е

Дорога на фронт

И просится сердце в полет

Рождение боевого экипажа

На боевом курсе

Фронтовые будни

Над станцией Оболь

В бой - коммунистами

Поединки с "фоккерами"

Подвиг Кости Шуравина

Только на запад!

Самый памятный вылет

Снова в соколиной семье

В небе над Восточной Пруссией

Самолет подбит над целью

Ты пришла к нам, Победа!

Дорога на фронт

Когда меня, рядового летчика Великой Отечественной, спрашивают: "Что больше всего в жизни запомнил, Леонид Ладыгин?", я с нескрываемой гордостью отвечаю: "Парад Победы, участником которого мне, девятнадцатилетнему лейтенанту, посчастливилось быть".

...24 июня 1945 года. Москва. Красная площадь, строгая и торжественная. Прямоугольники сводных батальонов всех фронтов замерли в четком парадном строю. Величаво бьют куранты часов на Спасской башне Кремля. И каждый новый удар отдается живым эхом в сердце каждого из участников этого всенародного торжества. В жестокой борьбе повергнут фашизм!

И вот над брусчаткой Красной площади разнеслась команда:

- Смир-рно!

Квадраты сводных батальонов качнулись и замерли, древки прославленных боевых знамен всколыхнулись и застыли. В торжественной тишине послышался цокот копыт. Из ворот Спасской башни Кремля на рослом гарцующем коне выехал принимающий парад Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Навстречу ему рысью пустил коня командующий парадом Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. Так начинался исторический Парад Победы...

В последний раз до этого великого события мне удалось побывать на Красной площади перед отправкой на фронт, 6 ноября 1943 года. В тот незабываемый предпраздничный вечер суровая столица провожала нас, группу молодых, еще необстрелянных летчиков-штурмовиков, кумачом флагов да еще салютом в честь воинов 1-го Украинского фронта, возвративших Родине к празднику 26-й годовщины Октября освобожденный от фашистов Киев.

До этого мы целую неделю были на пункте сбора летно-технического состава, куда прибыли из летного училища. И вот получены документы, проездные билеты, и мы, группа молодых летчиков, отправляемся для дальнейшего прохождения службы в Кресты.

Ехали на поезде почти сутки. Шел мокрый снег. Вокзал был разрушен дотла. Выяснилось, что дальше нужно добираться попутными машинами. Прямой дороги нет, а с объездами это более ста километров. Всем вместе - а нас было двадцать четыре человека - ехать на попутных машинах было невозможно. Тем более была ночь, и надо было провести где-то время до утра. Завернули в воинский клуб. У кого-то нашелся баян, и стихийно возникли танцы. Совсем забыв про голод, мы с моим другом Костей Шуравиным нырнули в водоворот танцующих. Были здесь в основном, конечно, военные. Час пролетел как одно мгновение. В двенадцатом часу танцы кончились. Я остановился у входа, ищу Костю. Смотрю, он идет с девушкой.

- Лена,- просто, без кокетства сказала она и протянула мне руку.

Передо мною стояла стройная симпатичная девушка с большими голубыми глазами. Золотистый локон ниспадал на ее высокий чистый лоб. На фронтовых погонах были эмблема медицинской службы и три звездочки... А у нас с Костей было лишь по одной! Она была старше нас года на три-четыре.

Лена взяла нас под руки, и мы зашагали в леденящую темноту улицы.

- А где же ваши остальные ребята? - спросила она.- И как это вас угораздило потерять продаттестат?

Очевидно, Костя уже успел кое-что рассказать Лене.

- Тащите ваших голодающих сюда. Я живу вот в этом доме,- она показала на черный прямоугольник, видневшийся за полуобвалившейся стеной. - Надеюсь, найдете? Вы же летчики, ориентироваться должны хорошо. А до вашего сарая по этой улице все прямо, никуда не сворачивая.

- Спасибо, товарищ старший лейтенант, большое спасибо! Но вы же ничего не поняли, - непроизвольно вырвалось у меня от неожиданности такого предложения. - Нас же много. Нас восемь человек!

Лена посмотрела на меня и, как мне показалось в темноте, улыбнулась.

- А я и не собираюсь вас кормить до отвала, но по куску хлеба, по картофелине и по кружке кипятку найдется. К Седьмому ноября нам выдали праздничный фронтовой паек, так вот, кое-что осталось. Думаю, что за такое угощение не будете обижаться?

Вдруг ее смех неестественно оборвался и несколько шагов мы прошли молча.

- Ну, а если не подходит, я не навязываюсь,- сказала она каким-то обиженным тоном. - Как хотите!

- Да мы хотим, хотим! Все хотим, - закричали мы с Костей. - Только ведь неудобно вас грабить.

- Неудобно?! - Лена остановилась и в упор посмотрела на нас. В темноте глаза ее блеснули зеленоватым огоньком.

- Эх вы!.. Сразу видно, что не были еще на фронте. Здесь нет такого мещанского понятия "неудобно". Здесь, если товарищ в беде, то все общее, даже жизнь!..

Вот когда по-настоящему нам стало неудобно. От стыда мы не знали, что делать, что говорить. Хорошо, что было темно и Лена не могла видеть наших физиономий.

Очевидно, интуитивно почувствовав наше состояние, Лена непринужденно рассмеялась и взяла нас обоих под руки.

- Пойдемте покажу, как найти нашу дверь, и чтобы пулей за ребятами! Привыкайте к фронтовым порядкам!..

Но когда мы вшестером (двоих не оказалось в "гостинице"), пробравшись через развалины, остановились возле гостеприимной Лениной двери, мною овладело чувство неловкости.

Наконец, поборов робость, мы гурьбой переступили порог, и я "доложил" Лене бодрым голосом:

- Товарищ старший лейтенант, группа пилотяг в количестве шести ртов прибыла по вашему приказанию!

- Вольно, вольно! - послышалось из соседней комнаты, отделенной от маленькой прихожей плащ-палаткой, приподняв которую, в проеме бывшей двери появилась и сама улыбающаяся хозяйка. На ее гимнастерке в колеблющемся пламени коптилки блестели две медали - "За отвагу и "За боевые заслуги".

- Быстро заходите и закрывайте дверь! - скомандовала она.- А то у нас не жарко, да и коптилку задует.

Последний с силой захлопнул дверь, и коптилка погасла. На секунду в темноте воцарилась неловкая тишина.