Патрик де Фюнес - Луи де Фюнес: Не говорите обо мне слишком много, дети мои!

Во время наших прогулок мы добирались до Байе, где отец заказал одному столяру десертный столик под цвет знаменитого ковра.

Довиль был тем редким местом, где он поддерживал отношения с коллегами. Надо сказать, что это было неизбежно в столь маленьком городке: несколько ресторанов, казино и кинотеатр — вот и все места, где можно было развлечься по вечерам. Особенно памятны наши встречи с Фернаном Рейно. Как в настоящем поединке, нам на радость, они состязались в остроумии. Вот когда я понял, в чем заключается власть смешного и какой нужен талант, чтобы ею должным образом пользоваться. Так я постигал, какими замечательными людьми они оба были. Рейно часто приходил, чтобы поговорить о профессии, но особенно поделиться заботами, которые были насущными и для отца: о будущем детей. «Как нам поступить с нашими малышами?» Эти размышления привели нас на курсы математики и латыни два раза в неделю в лицее Трувиля, дабы обогатить познания и обеспечить необходимыми для определенного успеха в жизни дипломами.

Фернан Рейно приезжал на роскошной машине, кремовой, обитой внутри красной кожей, или в черной, обитой внутри бежевой кожей, которую он ставил рядом с нашей куда менее заметной, марки «версай» белой, с зеленым верхом. Отец восхищался этими огромными лимузинами, но купить такой же не намеревался. Во-первых, из-за отсутствия средств и еще потому, что считал их чересчур бросающимися в глаза. Машины не имели для него значения, и если он их менял, то лишь под влиянием друзей, которые нахваливали устойчивость на дорогах, тормоза, толщину кузова или надежность мотора других марок.

Отец пользовался отпуском, чтобы набраться впечатлений, наблюдая за людьми на пляже, в ресторане, в казино, которыми затем он делился с нами. Он никогда не скучал, даже там, где ему не нравилось. Этот фешенебельный курортный город позволял ему наблюдать за самыми разными человеческими типами. Свои впечатления он записывал в блокнот.

— Человек, входя в ресторан, знает, что на него смотрят: он выпрямляется, выпячивает грудь и громко говорит. В казино они ходят лишь для того, чтобы себя показать. Прежде чем войти, им надо убедиться, что их заметили, — говорил отец.

Где бы он теперь ни появлялся, особым интересом у него пользовались сильные мира сего. Шикарные заведения стали источником новых находок, но он не любил там задерживаться… Когда мы шли в ресторан, он выбирал простенькую закусочную, где подавали скромные блюда, а вокруг сидели простые люди. Если, на свое несчастье, он был зван в места для снобов, то с самого утра начинал капризничать и портил нам весь день.

— Придется вечером нарядиться обезьяной! К тому же они рассчитывают, что я стану их потешать!

И все-таки он любил этот цветущий город, где так нравилось жить его жене и детям. К тому же и до сельской местности было недалеко.

Приближались летние каникулы 1961 года. Успех «Оскара» не ослабевал. Директор «Порт-Сен-Мартен» поговаривал о том, чтобы возобновить представления в октябре. Уставший от спектаклей отец не имел ни времени, ни сил, чтобы ухаживать за своим садом. Грядки с капустой и морковью заросли одуванчиками и крапивой. Он опасался, что персонаж Бертрана Барнье прилипнет к нему намертво и придется возиться с чемоданами на сцене всю жизнь. Решив больше не играть «Оскара», он потихоньку подписал контракты на фильмы «Джентльмен из Эпсома» и «Столкновения».

Однажды из-за снежной бури супруги Дери застряли в одном из аэропортов США. Чтобы как-то убить время, Робер наблюдал за поведением таможенников. Он хохотал над их надменностью и назойливыми придирками к пассажирам. Вот кто был достоин внимания Луи де Фюнеса! Как было бы здорово напялить на него их форменное кепи и поместить в ревю с танцовщицами на музыку Жерара Капьви!

Он бросился на почту и отправил в театр телеграмму следующего содержания: «Имею для тебя пьесу».

— Еще одно поздравление! — решил, увидев синий конверт, директор театра, в котором играл в «Оскаре» отец. И тотчас позвонил в его артистическую.

— Прочтите, пожалуйста, — попросил тот.

Вот тогда-то бедняга понял, что все его планы на начало нового сезона могут быть порушены.

Сюжет «Большого вальса» тоже был связан с чемоданами, но на сей раз только с одним, огромным, занимавшим почти всю сцену. Когда-то отцу уже пришлось сделать несколько танцевальных па в фильме «Ах, прекрасные вакханки!». Удачно справившись с пассодоблем в «Такси, тележке и корриде», он понимал, что тот танец не шел ни в какое сравнение с севилианой, которую ему предстояло исполнить на сей раз. Все лето Колетт вместе с испанскими танцорами репетировала с ним. Но больше всего он был озабочен механизмом чемодана, который открывался из-за кулис с помощью тросов, имевших противное свойство запутываться. Упаси Бог назвать их веревками, ибо это слово, как и зеленый цвет, по старому театральному суеверию якобы приносит несчастье. Тот, кто их ненароком произнесет, должен угостить всю труппу аперитивом. В конце каждой недели отец забавлялся, прикидываясь рассеянным:

— Почему веревка валяется на сцене? Какое у тебя красивое зеленое платье, Колетт!

Эта игра доставляла особую радость рабочим сцены и осветителям — они так и слышали хлопки пробок, вылетающих из бутылок с шампанским.

Действие «Большого вальса» происходило в большом аэропорту. Приятель Робера, командир самолета в компании «Эр Франс», приходил иногда на репетиции, чтобы высказать свое мнение. Отец, еще не забывший свой перелет через Средиземное море, донимал его вопросами о его «Боинге-707». Польщенный пилот предложил ему посетить один из них на стоянке в ангаре аэропорта Орли.

Не мешкая, в одно прекрасное октябрьское утро, родители, Оливье и я прибыли заблаговременно в указанное место, где происходит смена экипажей. Стоявший как раз напротив бегов в Лоншане, наш «ДС-19» поблескивал под осенним солнцем. Отец пребывал в большом волнении.

— Дети мои, не забывайте обращаться к нему «командир»! Не волнуйтесь, он очень простой человек. Вы никогда не поверите, что он способен поднять на воздух такую махину!

Мама, куда более раскованная, любовалась пожелтевшей листвой на деревьях. Мы же с Оливье как раз пытались определить простейшие марки самолетов, способные, по словам отца, взлетать и садиться, когда рядом с нами притормозила красная «альфа-ромео» с открытым верхом. Смахивающий на Дина Мартина [10] Американский певец и актер (1914—] 995), известный у нас по фильмам «Рио-Браво» Г. Хоукса и «Аэропорт» Дж. Ситона. мужчина с седыми висками и в защитных очках приветствовал нас кивком головы и предложил ехать следом за ним. Сев за руль своей желто-лимонной машины, отец послушно выполнил этот приказ.