Валентин Лебедев - Дневник космонавта

Отношения в экипаже товарищеские, правда, нет желаемой легкости в общении. Может быть, присутствие Жана нас как-то сковывает. Он, видимо, тоже чувствует себя в гостях.

Сейчас смотрим с ним на Землю, и он говорит: «Как красиво и непонятно все. Почему такие облака? Куда они плывут? Много загадок». Очень хочется ему посмотреть Бретань, Париж, но все никак не удается: когда проходим над Францией, у нас, как назло, идет какой-нибудь эксперимент.

Вечером опять ужин. Жан доволен, ему вообще все нравится.

Лег спать и не мог заснуть, стал читать письма. Люся переслала мне письмо руководителя научной программы «Орион-2» первого моего полета на корабле «Союз-13» Гурзадяна Григория Ароновича.

13 июня 1982, с. Гарни

Дорогая Люся!

Сегодня ровно месяц, как Валентин вышел на орбиту. В связи с этим первым праздником я сердечно поздравляю Вас, разделяю Вашу радость за успехи нашего хорошего друга, хочу пожелать ему терпения, еще большего мужества и настойчивости. Я знаю Валентина и более чем уверен, что он, добиваясь осуществления своей заветной мечты — во второй раз выйти в космос, не пощадит себя, сделает все возможное и невозможное, чтобы оправдать высокое доверие и возложенные на него надежды. Он понимает значимость и историчность той высокой миссии, которой он отдал лучшие годы своей жизни.

Я ни на минуту не забываю и другое. Ваши переживания и волнения, каждодневные, ежеминутные. Это тоже надо суметь перенести; мало кто задумывается, наверно, над этим — над героизмом жен космонавтов. Я ничуть не сомневаюсь, что при Вашем характере, рассудительности и собранности Вы с честью выдержите это трудное испытание.

Совместно с Вами и с многими друзьями и коллегами я тоже буду ждать его благополучного — в этом я абсолютно уверен — возвращения, ждать с волнением, вызванным чувством радости встречи, успехов, триумфа…

Искренне Ваш

Г. А. ГУРЗАДЯН

P.S.Когда Вы выйдете с Валентином на радиосвязь, пожалуйста, передайте ему мой большой привет, самые лучшие пожелания, скажите, что я слежу за его успехами и жду скорейшей встречи, чтобы передать ту бутылку с особым составом армянского коньяка, которую я храню для него здесь, в Гарни…

Сегодня работали по астрофизике — на четырех витках в тени. Прошли неплохо. Вспышки от двигателей ориентации выглядят как белое облако частиц, по яркости соизмеримое с яркостью облачности при полной Луне. Когда Луна старая (видна ее четверть), то вспышки розового цвета, как искры от костра. Их огромный сноп отлетает примерно на 20 м и гаснет.

При выходе на свет в первых лучах Солнца видно редкие частицы, а если ударишь по борту, то рождаются их серебристые стайки, которые, мерцая, отходят от станции, а некоторые висят рядом, как в воде колеблются. Некоторые светятся на удалении 20–25 см напротив иллюминатора, как стали, так и стоят, а одна горит как электрическая лампочка. Вот смотрю, эта частица, плавно вращаясь и мерцая, отходит перпендикулярно иллюминатору, а другая яркая висит на удалении 10–15 м уже около 10 минут. Она вверху, справа, как спутница станции, ею порожденная. И вот восход заливает их светом и Землю сиреневым туманом. Рассвет встречаем над Родиной.

Красиво, спокойно, величаво раскинуты наши земли. В утренней дымке видны инверсионные следы самолетов.

Опять целый день работали с астрофизической аппаратурой «Пирамиг» и ПСН. Увлекательное, необычное занятие. Сегодня во время работы по источнику на небесной сфере вместо команды «Выкл. режимов» дали команду «Ручная ориентация», прошел отбой режима, при этом остановились программы автоматических маневров системы «Дельта». Что делать? Впереди еще работа на трех витках. Я был ошеломлен, ведь целый день программы полета на грани срыва. Тем более французской. Говорю себе: «Спокойно!» Принимаем решение и переходим на стабилизацию от другой системы — «Каскад», при этом сохраняя в пространстве неизменное положение станции относительно звезд.

По входу в сеанс связи доложил, что произошло и наши действия. Спросил, можно ли продолжить режим, остались ли в памяти машины программы следующих разворотов. Мне отвечают: «Остались». Земля дала рекомендации, и после этого мы вошли в график. Правда, нам советовали перейти на ручные режимы. Я отказался и сказал, что будем продолжать работу от вычислительной машины системы «Дельта», т. к. слишком напряженный план работы. За время одной тени, примерно 30 мин., надо отработать по трем источникам в разных созвездиях, а это значит, надо три раза переориентировать станцию и еще уточнять ее ориентацию по астроориентатору и секстанту. И конечно, каждый источник нужно еще отснять с разными экспозициями, фильтрами и объективами. В ручных режимах, конечно, за это время тени всю программу не выполнили бы, пришлось бы ее сократить. Так мы сохранили программу, кроме источников в районе созвездия Большой Медведицы и Гончих Псов. Но договорились с Землей отработать по ним на следующий день.

В этот вечер у всех было радостное настроение, приподнятое. Работа на грани срыва и найти выход — все это, конечно, дает вспышку эмоций.

Как и каждый вечер, по традиции посидели за ужином. Жан-Лу сказал: «Я был удивлен и восхищен, как работал экипаж, как боролся, чтобы спасти эксперимент». Он улыбался, был в прекрасном настрое.

Сделали два отличных телевизионных репортажа на Францию. В первом — показывали нашу станцию. Я взял камеру. Толя и Саша подхватили меня под руки и стали «возить» по станции из отсека в отсек. Я показывал, а Жан-Лу вел репортаж. В один из моментов он уделил внимание нашему космическому туалету. В следующем сеансе нам сказали, что это во Франции произвело фурор, как наиболее понятное. Поблагодарили за «находку».

Все дни пребывания экспедиции посещения на станции спим по 3–4 часа. По прилету у Саши Иванченкова разболелась спина, по-видимому, вытягивается позвоночник. Предложил ему свой спальник, т. к. на моем спальном месте есть возможность упираться ногами в шлюзовую камеру. Когда в нее упрешься, а головой в стенку — легче становится.

Утром просыпаюсь: рядом лежит Жан, надо мной — Толя, по правому борту — Саша Иванченков, а вниз головой и ногами к нам — Володя Джанибеков. Встаю пораньше, чтобы посмотреть, все ли в порядке по служебным системам, и включаю воду на нагрев, а также надо побыстрее умыться, принять туалет, все-таки 5 человек на борту.

В 8 часов включаем музыку, и потихоньку ребята встают. Одеваемся, завтракаем и за работу. Жан между экспериментами, когда он свободен, берет кинокамеру или фотоаппарат и снимает Землю.

Увлекается и, бывает, снимает или без светофильтра, или забудет выставить чувствительность пленки. А то, как Карлсон, летает над нами и смотрит, как мы работаем. Он все время жалуется Земле, что много телерепортажей, а они как раз тогда, когда мы пролетаем над Францией, и он не может посмотреть свою Землю.