Юрий Лурье - От Рио до Мексики… «автостопом»!

Приехали мы сюда вечером из приморского городка Пунта-Горда, куда добрались на небольшом стареньком пароходике из гватемальского Пуэрто-Барриоса. Наше прибытие на пристань Пунта-Горда произвело небольшую сенсацию. Здесь ещё никогда не видели русских! А миловидная негритянка — офицер иммиграционной службы — настолько была потрясена видом наших советских паспортов, что надолго задержала очередь, стоящую за нами. Она долго связывалась по телефону со своим начальством и, судя по количеству набранных номеров, инструкции в отношении нас она получила непосредственно от самого Премьер-министра. И инструкции эти были весьма благоприятны для нас. Во всяком случае, наши паспорта украсила месячная виза — и при этом совершеннее бесплатно! Для других же пассажиров парохода (исключая граждан США, Англии и Канады) стоимость только одной въездной визы — 25 долларов США! Вот везде бы так!

Сев днём (в 12) в автобус, идущий в Бельмопан, мы весь день петляли по каким-то проселкам (дороги в Белизе, прямо скажем, не в лучшем состоянии), глотая пыль от редких (слава Богу!) встречных машин и где-то только к восьми вечера вышли на столичную площадь. И тут же были нокаутированы ценами в местных отелях. В отчаянии и поисках подходящей для ночлега скамейки (мы в подобных случаях спим по очереди), я обошёл площадь и наткнулся на пожарную часть, которую бдительно охранял добродушного вида темнокожий полицейский, заинтересовавшийся целью моих манёвров вблизи охраняемого им объекта. Выслушав наш рассказ и посочувствовав, он предложил переночевать в пожарной машине, на что мы с благодарностью согласились. Утром, познакомившись с симпатичной негритянкой — женой нашего нового друга и четырьмя очаровательными дочурками, старшей из которых было лет восемь, направились на поиски нужной нам организации и уже вечером блаженствовали в стерильных покоях отеля «Рэй» под струями горячего душа.

Разыскав пару подходящих кирпичей и тайком пронеся их в свой номер, установив походную электроплитку, мы тут же стали готовить обед. Меня развеселила перспектива, нарисованная Стасиком, который предположил, что даже оказавшись в номере пятизвёздочного «Хилтона» (почему бы не пофантазировать?) мы, в целях экономии, а больше по привычке, стали бы и там готовить себе пищу с помощью плитки и кипятильника. Я очень живо представил себе лица обслуживающего персонала дорогого отеля, заставших нас за этим занятием в апартаментах, стоящих две тысячи долларов в день… Впрочем, думаю, реакция администрации «Рэя», в котором останавливаются солидные бизнесмены и туристы из западных стран, мало чем отличалась бы от реакции их коллег — служащих «Хилтона». Поэтому были приняты все меры конспирации. Посвежевших, отдохнувших за два дня проживания в давно не виданных условиях, нас переселили в небольшой дом, принадлежащий той же организации с загадочной для вас (но не для нас!) аббревиатурой «УНХКР», где мы начали новую жизнь. Нам выделили комнату, два роскошных матраца (толстенные куски плотного поролона), два комплекта простыней и сказали: «Живите». А чтобы это пожелание не осталось пустым звуком, выделили целый чувал продуктов, состоящий из двух мороженых кур, килограммов семи риса, муки, фасоли, сахара и еще чего-то по мелочи. И стали мы членами интернационального коллектива, состоящего из эмигрантов — доктора из Сальвадора, кубинца-психолога и ещё одного, пока еще только раз виденного, чернокожего либерийца, профессию которого мы ещё не успели узнать. Надеемся, что она окажется нам ближе, чем, к примеру, водитель танка или пулемётчик.

Условия для жизни более чем сносные. Туалет с душем (правда только с холодной водой, но в этом климате это не беда), кухня с газовой плитой, холодильник, «кают-компания» с большим столом и набором посуды. Большой двор с несколькими кокосовыми пальмами, усыпанными орехами… Что еще надо? Есть возможность пожить, оглядеться. С понедельника начнём искать что-нибудь подходящее с работой. Кубинец, Густаво, уже подрабатывает. Эксплуатирует, так сказать, славу кубинского спорта. Здесь, в Латинской Америке, авторитет кубинского спорта необычайно высок. И это, конечно, справедливо. Зато любой кубинский эмигрант, имеющий спортивную подготовку в пределах школьной программы или спортивной школы первой ступени, может с успехом выдавать себя за тренера высшей квалификации. И ему поверят! Вот и Густаво, когда-то несколько месяцев занимавшийся каратэ в каком-то полулегальном клубе, познакомившись с кем-то из мэрии, получил время в спортивном зале, где мальчишки и девчонки, прослышавшие о «кубинском тренере», платят деньги за занятия. Часть денег Густаво отдаст хозяину клуба, остальные — себе. Благо, для его занятий не нужно никакого инвентаря. Пригласил меня как-то на занятия. Меня он стесняется, так как знает, что я профессиональный тренер и, в отличие от белизцев отлично знает, кому кубинский спорт обязав своими достижениями (как это ни покажется странным, мало кто в Латинской Америке — кроме, может быть, никарагуанцов и специалистов — знает, что большинство видов спорта на Кубе «ставили» советские тренеры). Посмотрев его занятия я от комментариев дипломатично воздержался. Стасик же, имея отца-тренера и с самого рождения проводящий много времени в зале (поневоле) и насмотревшийся за многие годы тренировок и соревнований, заявил мне: «Он такой же тренер, как я — французский летчик!» Но, как говорится, это его дело. Тем более, зарабатывать как-то надо… Но, честно говоря, я не стал бы тренировать, к примеру, шахматистов, хотя и играл когда-то в силу третьего разряда, только потому, что советская шахматная школа не нуждается в рекламе. Ну, да ладно.

Для переговоров насчёт трудоустройства необходимо ехать в Белиз, где находятся все организации, ведающие спортом. Нас со Стасем весьма привлекают (в смысле жизни) небольшие города на Карибском побережье. Одна проблема — жители Белиза /в основном, «морено» — карибские негры) говорят на так называемом «креольском английском», представляющем собой чудовищную смесь английского, испанского, французского и Бог еще знает, каких ещё, языков. Но Стась их понимает.

Интересная деталь: заборы, коньки крыш здесь украшают большими раковинами «караколла». Ну, теми, что стоят больших денег в наших комиссионных магазинах. Ими же обкладывают садовые дорожки, клумбы. Здесь в этих раковинах ценится, так сказать, не форма, а содержание. Точнее — содержимое. Мясо этих моллюсков продается здесь (как и в Гватемале, и в Панаме) в магазинах и стоит недёшево. Надеемся когда-нибудь попробовать.

А пока обживаем новое место, мы за эти годы прошли хорошую школу выживания, научились готовить пищу из любого, попавшегося под руку, съедобного продукта. Научились, также мгновенно укладывать свой нехитрый (хотя, к несчастью, объёмный) багаж и столь же быстро раскладывать необходимые вещи так, чтобы были всегда под рукой. Оказавшись в новом для нас месте, мы тут же пользуемся любой возможностью постирать и высушить одежду, принять душ. Поэтому, всегда чисто одетые, пахнущие мылом и дезодорантом, бритые и подстриженные, мало чем похожи на туристов или, по Стасиному выражению, «бомжей», которых часто встречаем на своем пути. Может быть, поэтому у нас везде появляется много друзей — американцев, канадцев, европейцев, с брезгливостью относящихся к опустившимся эмигрантам.