Питер Маас - Исповедь Джо Валачи

После этого я спокойно вернулся на трибуну, сел на место и стал ждать. Я с трудом сдерживал смех, глядя на Чарли. Найтс Дачес даже не вошла в основную группу и, по-моему, пришла последней. С Чарли пот катил градом, он вскочил и, ни слова не говоря, убежал. Я пошел за ним: он сидел в баре, названивал куда-то по телефону, потом выпивал рюмку и снова звонил. Я понял, что будет дальше. И точно, — когда он вернулся, рожа у него была красная, как помидор, он заорал:

— Ты звонил Тони Бендеру?

— А как же? Обязательно. Просто я забыл тебе сказать.

Тут-то я ему все и выложил. Рассказал обо всем, что я сделал; мне показалось, что он готов броситься на меня с кулаками. Мне этого очень хотелось. Я бы ему башку снес. Но он скис и стал хныкать:

— Я все деньги в это вложил… Всем велел сделать ставки… Что мне теперь делать?

— Чарли, — ответил я, — ты собирался кое-кого трахнуть. А трахнули тебя самого.

Хотя лошади Валачи, особенно Найтс Дачес, выиграли несколько скачек, он понемногу стал терять к ним интерес: с началом войны общая экономическая ситуация в стране осложнилась. «Я имею в виду ту войну, — поспешил он уточнить, — когда нас бомбили япошки, а не наши разборки в «Коза ностре».

Непосредственное влияние этого события на жизнь Валачи состояло в том, что ему пришлось отказаться от своего решения держаться подальше от мафиози. К этому времени он продал свою долю в ресторане «Пэрэдайз», на углу 110-й улицы и Восьмой авеню, так как «люди в округе поменялись; приехали черные, а им не нравится наша кухня». После этого в руках у Валачи остались «лотерея», ссудная касса и пошивочная фабрика. Из всех его предприятий только швейный цех, который изменил свой профиль и взял военные заказы, выиграл от изменения ситуации.

— Теперь и «лотерея», и ссуды висели на мне тяжким грузом. Вокруг полно рабочих мест, денег достаточно, кому теперь нужны мои ссуды? С «лотереей» еще хуже. Я вам кое-что расскажу об этом. «Лотерея» процветает только тогда, когда для людей наступают тяжелые времена. В нее играют только бедняки и, честно говоря, большинство играет потому, что отчаянно нуждается в деньгах, а других способов раздобыть деньги у этих людей нет.

В душе Валачи был консерватором, ему не хотелось расставаться со своим старым предприятием, игрой «в полисы». Ежедневная выручка его конторы падала, к тому же он дважды «нарвался» на крупные выигрыши своих клиентов, и ему пришлось залезть в свой капитал, чтобы рассчитываться с клиентурой. Но вне зависимости от этого многие из его лучших «шестерок», которые совершенно необходимы для успешной работы «лотерейного» рэкета, стали потихоньку уходить в сферы, связанные с военным производством.

— Когда я остался без рабочих рук, — вспоминал Валачи, — я прикрыл это дело. Я потерял на нем 23 тысячи долларов, «лотерея» мне до одури надоела. Все время трясет полиция; нужно было искать что-то другое.

К этому времени хорошие друзья Валачи, Фрэнк Ливорси и Доминик (Редкозубый) Петрилли, всерьез занялись доставкой из Мексики морфия для его последующей переработки в героин. Они пригласили Валачи присоединиться к ним; подумав, он отказался. «В то время я мало что смыслил в наркотиках, — признался он, — и это дело мне казалось подозрительным». Предчувствия его не обманули. Через год Ливорси и Петрилли в составе целой группы торговцев «белой смертью» были адресованы и осуждены: это стало первым крупным делом Бюро по борьбе с наркотиками, в котором оно лицом к лицу столкнулось с «Коза нострой».

Однако вскоре затруднения Валачи относительно дальнейших деловых предприятий благополучно разрешились. Для «Коза ностры» война, как любая другая обстановка, являла собой лишь новую ситуацию, которую нужно было лишь выгодно использовать. Единственный вопрос, как? В силу нехватки ряда товаров, что привело к необходимости фиксирования и контроля над ценами, ответ был однозначен: черный рынок. Наверно, эта ситуация не сулила златых гор, как это было во времена сухого закона, но для организованной преступности классическая формула обогащения была налицо: нелегальная продажа товаров — мяса, сахара, бензина и прочего — покупателям, которые в массе своей стали ее энергичными и активными пособниками.

Такое положение обеспечивало не только баснословные прибыли, не облагаемые налогами, но и гарантировало определенную безопасность. Валачи специализировался на талонах на бензин и с середины 1942 по 1945 год сколотил 200 тысяч долларов без всякого вмешательства правоохранительных органов. Однажды он скромно заметил: «Это не так уж много».

Валачи признал, что он не сразу оценил потенциальные возможности махинаций с талонами:

— Грошовое дело, подумал я сначала. Но потом понял, что эти гроши превращаются в хорошие деньги.

Сначала он занялся этим по просьбе хозяина гаража, где он держал свою машину: «Джо, у тебя есть связи, достань мне талонов на бензин». Валачи согласился ему помочь. Поскольку в оборот были выпущены разные талоны на бензин, он предложил хозяину гаража составить список того, что нужно: сорт, количество и цена, которую он готов уплатить. Через несколько дней он встретил «одного парня, который занимался талонами» (он также был членом «Коза ностры», его звали Фрэнк Лючиано), и спросил, сколько будет стоить такой заказ.

— Так вот, — вспоминает Валачи, — я посмотрел, сколько готов уплатить за этот заказ хозяин гаража, и сколько спросил с меня Фрэнк, и понял, что я на этом заработаю 189 долларов. Заказ был небольшой, кажется, около 1000 галлонов, так что из этого? Один дает мне деньги. Второй дает талоны. Послушай, сказал я себе, вот тебе и бизнес.

Вторая сделка Валачи, которую он совершил с Лючиано на 100000 галлонов бензина, принесла ему 1700 долларов. «Точной цены я не помню, — сказал он, — помню только свой навар». Вскоре он охотно согласился с предложением Лючиано работать вместе. В основном Валачи занимался оптовой торговлей в отлично налаженной структуре. По его словам, крайне важно было «стать своим». Это гарантировало его от приобретения фальшивых талонов.

— Это главное, — утверждал он. — Работать с фальшивыми талонами было опасно. Определить фальшивку совсем нетрудно. Талоны помещают под специальное освещение и быстренько определяют, где настоящие, где поддельные. Это все равно, что заниматься реализацией фальшивых денег. Никакого навара.

Подлинные талоны на бензин добывались путем взлома контор Администрации по контролю над ценами. Это было довольно рискованно, и, по свидетельству Валачи, обычно такими налетами занимались независимые банды, которые не располагали организационными структурами для реализации талонов. Поэтому они продавали их оптом дельцам из «Коза ностры». Со временем появился еще один источник поступления талонов.