Николай Харламов - Трудная миссия

- Я докладываю, что мне известно.

Возникла пауза. Генерал Ватутин продолжал твердить свое "Алло! Алло!", все время постукивая по рычагу телефона. Сталин молчал, снова прохаживаясь по кабинету.

Наконец генерал Ватутин, довольный, повернулся к нам.

Прикрывая ладонью трубку, он сообщил:

- На проводе командарм Фролов.

Георгий Константинович Жуков направился к переговориой, но Сталин остановил его взмахом руки.

- Не надо. Пусть товарищ Фролов докладывает, а Ватутин повторяет.

Все смолкли. Ватутин повторял то, что говорилось на другом конце провода. И тут стало очевидным: мое сообщение полностью совпадало с докладом, командующего 14-й армией. Да это было и неудивительно: за два часа после моего с ним разговора обстановка под Мурманском вряд ли могла резко измениться.

- Нет, товарищ Жуков, не адмирал, а кто-то другой напутал,- заключил Сталин.

Я рассказываю об этом эпизоде столь подробно вовсе не *для того, чтобы тем самым подчеркнуть свою осведомленность. Не в том дело. Этот случай убедил меня, что в развернувшихся грандиозных событиях очень важно выработать гибкую систему управления войсками, и прежде всего обеспечить четкую работу связи, что нам всем - от наркома до рядового - предстояло еще многому учиться.

События последующих месяцев показали, что мы успешно справились с этой задачей.

2. МОСКВА - ЛОНДОН: ПЕРВЫЕ КОНТАКТЫ

Военно-дипломатическая служба, о которой пойдет далее речь, началась для меня совершенно неожиданно.

Дело в том, что 27 июня в Москву должна была прибыть английская военно-экономическая миссия. Ее возглавлял посол Стаффорд Криппс, возвращавшийся из Лондона, где он временно находился. Мне позвонил адмирал Н. Г. Кузнецов и сообщил, что я должен буду вместе с представителями Наркомата иностранных дел встретить миссию на Центральном аэродроме.

Бомбардировщик приземлился на поле, и из него вышли несколько сухопарых джентльменов. Среди них генерал-лейтенант М. Макфарлан и контр-адмирал Дж. Майлс. Собственно, этих-то двух военных я и должен был встретить и расквартировать.

Разместив гостей в одном из особняков, я вернулся к себе в штаб, как вдруг раздался телефонный звонок. Меня просили завтра же прибыть к наркому иностранных дел.

Признаться, я был удивлен этим вызовом. Зачем бы я мог понадобиться?

- Вам поручается вести переговоры с англичанами,- разъяснил мои недоумения народный комиссар, как только я прибыл к нему.

- По морской части?

- Нет, по всему кругу военных вопросов.

- Но ведь я не компетентен в общеармейских делах.

- Это не беда. У вас будут армейские консультанты.

Вот с этой-то беседы все и началось. Конечно, опыта в таких делах у меня не было. Да оно и понятно. Всю свою сознательную жизнь я готовил себя к роли строевого флотского командира. И сразу же, как началась война, стал мечтать о том, чтобы вернуться на один из флотов, чтобы командовать соединением боевых кораблей.

И вот теперь эти переговоры... С чем пожаловали англичане? Каковы их намерения? Как себя с ними вести? Я читал опубликованную в наших газетах речь Черчилля от 22 июня, где он заявил: "Мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем". Но одно дело слова, другое конкретные намерения. Отношения наших стран до войны были более чем прохладными, и сейчас нужно было привыкнуть к мысли, что Великобритания наш союзник.

Разумеется, в то время я еще не знал, что между нашей страной и Великобританией уже несколько месяцев ведется дипломатический зондаж, взаимное прощупывание позиций.

Возникновение антигитлеровской коалиции с достаточной полнотой описано в нашей исторической литературе. Не желая повторяться, остановлюсь только на тех моментах, которые имеют непосредственное отношение к данному повествованию. При этом мне придется опираться на факты и документы, ставшие известными через много лет после войны.

Перед войной, как уже отмечалось, отношения между СССР и Великобританией были сложными, а в чем-то и напряженными. Но угроза нападения фашистской Германии побудила обе стороны по своим дипломатическим каналам выяснять взаимные позиции на случай войны. Наиболее дальновидные политики Лондона понимали, что Великобритания в одиночку не в силах одолеть Гитлера и его союзников.

Изменение в политике правящих кругов Англии сказалось и в том, что вместо Смидса послом в СССР был назначен Стаффорд Криппс. Человек этот считался довольно видной фигурой на английском политическом горизонте. Он лично много сделал для сближения обеих стран, поэтому стоит сказать о нем несколько слов.

Криппс был сыном крупного юриста и политического деятеля, окончил привилегированную школу. Как и его отец, он примкнул к лейбористской партии и стал скоро членом парламента. Но в его личности было такое, что не укладывалось в рамки стандартного лейбориста, всегда придерживающегося "золотой середины". Результатом его неординарности было то, что он поссорился с лидерами своей партии и был исключен из ее рядов. И все же это обстоятельство не помешало ему стать государственным и политическим деятелем.

Это был высокий худощавый человек с продолговатым лицом и тяжелой челюстью. Худоба его во многом, возможно, объяснялась тем, что Криппс был убежденный вегетарианец и ничего не брал в рот, как говорили, кроме каких-то травок и орешков.

В политике он придерживался лейбористских взглядов.

Более того, ратовал за объединение всех левых сил, в том числе и коммунистов. К нашей стране Стаффорд Криппс относился, я бы сказал, доброжелательно. Он приложил немало сил, чтобы улучшить отношения между Великобританией и Советским Союзом. Эта его позиция не изменилась даже тогда, когда между СССР и Германией был заключен пакт о ненападении. Он прекрасно понимал, что это соглашение носит вынужденный характер. Как истинно мудрый политик, Криппс считал, что наиболее крепким мостом через реку недоверия является торговля. Поэтому он стремился восстановить экономические отношения с нашей страной, которые к тому времени были окончательно прерваны. Словом, в той ситуации, когда Англия находилась в состоянии войны с Германией и когда фашистские войска приближались к Парижу, Стаффорд Криппс был наиболее подходящей кандидатурой на роль посла в СССР. Вначале он был представлен нашему правительству как "посол со специальной миссией".

Но Москва настаивала на том, чтобы он был оформлен в качестве постоянного посла его величества. Англичане пошли на уступки, и Криппс вылетел в Москву через Париж и Афины, где он ждал, пока будут урегулированы все вопросы с его статусом. Столь поспешный вылет Криппса из Лондона объяснялся еще и тем, что кратчайший путь в Москву - через Париж мог быть в любой день прерван, поскольку немцы уже приближались к французской столице.