Александр Свечин - Искусство вождения полка (Том 1)

Высокое начальство рассчитывало в ночь на 13 сентября, что 2-я гвардейская дивизия, оказавшаяся не в катастрофическом положении, и усиленная 6-м Финляндским полком, перейдет в наступление. Кузнецов вызвал меня на совещание и объяснил, что гвардейские полки, находившиеся уже больше двух недель (с 30 августа) в почти непрерывном бою, решительно не могут наступать, но что мой полк произвел на всех в штабе дивизии прекрасное впечатление и мог бы нанести, если я пожелаю, короткий удар немцам на их участке. Я отвечал, что готов исполнить всякий разумный приказ, но желания непременно наступать сейчас у меня отнюдь не имеется. Предстоят тяжелые дни, и боеспособность 6-го полка еще очень пригодится. К чему продвинуться сегодня ценой страшных жертв на 1 км вперед, чтобы завтра осадить на переход назад? Кузнецов со мной вполне согласился. Правее гвардии, правда, подходил III Сибирский корпус, но дальше кроме конницы, которая уже явно выдохлась, никого не было; а туда на широком фронте движутся немцы, которые режут Варшавскую железную дорогу. Действительно, 13 сентября немцы заняли Свенцяны, а 14 сентября подходили к Сморгони, в нашем далеком тылу.

Простояв сутки без дела в Ковшадолах, в ночь на 14 сентября 6-й полк двинулся назад, на шоссе, в район мызы Повидаки, где еле держались гвардейские стрелки. Но развитие событий повлекло нашу дивизию на крайний правый фланг Мейшагольской позиции.

В середине августа 1915 г., в момент, к которому относится начало нашего повествования, разрыв между 10-й и 5-й армией (Вишинты — Ковна) достигал 125 км. В течение месяца с тех пор русское командование настойчиво работало над заполнением этого разрыва, перебрасывая все освобождающиеся резервы в 10-ю и 5-ю армии. За это время правое крыло 5-й армии выросло в самостоятельную 12-ю армию, а 10-я армии развернула на правом берегу Вилии 3 корпуса (V Кавказский, гвардейский, III Сибирский), всего 9 пехотных дивизий (Пограничная, 124-я, 2-я Финляндская, 4-я Финляндская, гвардейская стрелковая бригада, 1-я и 2-я гвардейская дивизии, 7-я и 8-я Сибирские дивизии); но так как 5-я армия под ударами Неманской германской армии продолжала осаживать, то к 14 сентября разрыв между 5-й и 10-й армией уменьшился только до 95 км, лишь передвинувшись к востоку; действительно левый фланг 5-й армии находился всего в 30 км от Двинска, на позициях к западу от Ново-Александровка, а м. Солоки{65} было 14 сентября занято баварской кавалерийской дивизией, имевшей направление на Видзы (занято ею 17 сентября); это был один фланг прорыва; другой фланг прорыва образовывала оконечность правого фланга Мейшагольской позиции на р. Вилии выше Вильны, в 2 км от с. Тартак. Развитие боевых действий на фронте 5-й и 10-й армий не позволило нашему высшему командованию, несмотря на все его запоздалые усилия, в течение этого месяца исправить ошибку в развертывании наших сил летом 1915 г., и в 95-км разрыве между армиями оказалась только выдохшаяся конница Казнакова и Тюлина. Надломив фронт нашей конницы, немцы бросили вперед 5 кавалерийских дивизий, которые понеслись, не встречая почти никакого сопротивления.

Мне рисуются 2 оперативные ошибки русского командования, облегчившие немцам прорыв. Первая ошибка — это направление 10-й армией свободного III Сибирского корпуса к северу от Вильны для удлинения правого фланга гвардии, явно охватываемого немцами, когда последние уже захватили Гедройцы (10 сентября). Такое запоздалое выдвижение поддержки из центра могло привести III Сибирский корпус лишь к тому, что он оказался сам внутри охвата и не нашел себе полезного употребления. Несравненно выгоднее было бы в оперативном отношении выдвинуть III Сибирский корпус уступом — и чем более мы опаздывали, тем более этот уступ следовало отнести назад. Вероятно, к вечеру 12 сентября имелась возможность развернуть III Сибирский корпус на р. Жемяне и задержать там I германский армейский корпус, что окончательно лишило бы прорвавшиеся к Вилейке и Сморгони немецкие кавалерийские дивизии поддержки пехоты. Вторая ошибка — это подчинение основной кавалерийской массы (до 5 русских кавалерийских дивизий) Казнакова 5-й армии, что и обусловило ее отскок, под ударами немецкой пехоты и конницы, через Кукунишки в район оз. Дрисвяты. Окружение через прорыв угрожало не 5-й, а 10-й армии; к последней следовало и организационно привязать и Казнакова, обслуживавшего с 24 августа интересы 10-й армии. Тогда под немецким ударом Казнаков отходил бы не к озеру Дрисвяты, где он прикрывал пустоту, а по направлению к Молодечно, где проходили жизненные артерии всего Западного фронта. Эта задача выпала на слабые и сильно расстроенные боевыми усилиями казачьи полки Тюлина; последнего немцам удалось легко оттеснить за р. Вилию. При правильном оперативном руководстве мы имели бы возможность встретить прорыв десятью кавалерийскими дивизиями (Казнаков, Тюлин, Орановский), поддержанными 2 пехотными дивизиями III Сибирского корпуса, и сохранить Вильну. Вместе с тем нашему высшему руководству нельзя отказать в известном предвидении событий, что видно из поставленной Алексеевым 10 сентября, на второй день германского наступления, задачи Западному фронту{66} — "создать особую группу корпусов в районе Ошмяны — Лиды, сняв с фронта и штаб 2-й армии, так как эта группа может получить самостоятельную задачу". Эта вовремя сформированная 2-я (резервная) армия и спасла 10-ю армию от окружения.

Центр событий явно переносился на восток от Вильны. 14 сентября конный корпус Орановского, двинутый из Польши для усиления нашей конницы в районе Свенцян, подходил только к переправам на верхней Вилии у м. Быстрица и м. Михалишки, к северу и востоку от м. Ворняны, где находился штаб конного корпуса; переправы оказались занятыми немцами; 16 сентября конный корпус Орановского был уже оттеснен на фронт Ворняны — Гервяты и держался только из последних сил, В 20 км перед ним, вдоль западного берега оз. Свирь, было замечено движение больших колонн немецкой пехоты, в направлении на Жодзишки (75-я и 115-я пехотная дивизия, долженствовавшие поддержать прорвавшуюся в район Молодечно конницу). Командование 10-й армии решило от полумер перейти к энергичным мероприятиям и бросить на восток от Вильны, для удара во фланг по прорывающимся немцам группу Флуга (командира II корпуса, в составе II и V армейских, III Сибирского корпусов и 3-й гвардейской дивизии). Орановский и отошедшие на Вилию части конницы Тюлина должны были прикрывать это лихорадочное развертывание. Независимо от этого, Западный фронт формируемую им на линии Ошмяны — Молодечно новую 2-ю армию должен был направить в наступление в промежуток между 5-й и 10-й армиями. Для этой цели явилось возможным задержать и подкрепления, направленные в состав Северного фронта, но осторожно, так как 5-я армия держалась на Двинской предмостной позиции на волоске. Вступление в бой первых корпусов 2-й армии (прибытие первых частей 16 сентября) можно было ожидать к 19 сентября. А до этого времени тыл 10-й армии трещал по всем швам. Немецкая кавалерия прервала во многих местах железные дороги Вильна — Молодечно, и Молодечно — Полоцк, нападала на обозы, высылала предприимчивые разъезды на несколько переходов вперед. Поезда на перегоне Солы — Сморгонь уже 15 сентября обстреливались артиллерией, и движение по железной дороге здесь прекратилось; к вечеру Солы и Сморгонь заняли немцы. Нужда в войсках для обороны железнодорожных станций, административных центров, сооружений и обозов была столь значительная, что 16 сентября начальник штаба Флуга полковник Семенов просил штаб 10-й армии выслать хотя бы роту на поддержку в Ошмяны, чтобы двинуть что-нибудь на Жуйраны, занятые немцами, откуда последние пересекали почти все пути отхода обозов 10-й армии. Приводим ответ в телеграфном разговоре дежурного по штабу армии: "Господин полковник, в Ошмянах находится рота понтонного батальона штабс-капитана Бейю, жаждущая боя. Начальник штаба разрешил воспользоваться ею и направить вашим распоряжением в Жуйраны". Действительно, обстановка в тылу 10-й армии оправдывала введение понтонеров в бой наравне с пехотой, не искушенной в мостовой технике.