Борис Григорьев - Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода

Меня сразу «посадили» на скандинавские дела. На первых порах пришлось много читать, чтобы понять смысл того, что называется документацией нелегала. Опытный сотрудник направления, скандинавист Г. С. Снигирев стал моим неформальным наставником. Первое время «ученичества» я был у него на подхвате: составлял обзорные справки, делал переводы со скандинавских языков на русский, приводил в порядок оперативные дела, подшивал их и сдавал в архив. Главным и самым острым оружием для меня стала большая сапожная игла, которой я прошивал насквозь том дела, зажатый тисками в специальном станке.

Я проработал 16 лет в отделе документации, поделив это время между двумя длительными, несколькими короткими командировками и работой в центральном аппарате. Потом меня перевели в отдел подготовки спецконтингента, затем — в региональный отдел, где я уже непосредственно руководил работой выведенных за кордон нелегальных разведчиков. После этого была еще командировка на Шпицберген по линии политической разведки, преподавательская деятельность в Краснознаменном институте и работа по взаимодействию с иностранными разведками в Управлении внешних связей, пока не наступило время увольнения на «заслуженный отпуск». Тридцать с лишним лет промелькнули как один день, потому что некогда было остановиться и поразмышлять о смысле жизни. Мы были молоды, полны энтузиазма и желания сделать как можно больше для безопасности страны, и мы торопились жить и выпить сполна чашу жизни…

Я с благодарностью вспоминаю теперь годы, проведенные в разведке ПГУ и СВР. В Службе господствовала удивительная атмосфера гармонии, благожелательности и творчества. Вероятно, именно это называется духом корпоративности. Немудрено, что мы, погрузившись в профессию, плоховато знали советскую и постсоветскую действительность, а когда уволились на пенсию, то многие из нас столкнулись с непреодолимыми проблемами.

Мне повезло: еще находясь на службе, я написал свою первую книгу «Иуда из Ясенева». Успех ее и положительные отклики у коллег послужили импульсом для моих последующих литературных занятий. Жизнь снова приобретала смысл, а неограниченная свобода наполнялась новым содержанием, новыми ожиданиями, хлопотами и новыми открытиями.

В Скандинавию я первый раз попал, если можно так выразиться, не через парадную дверь, а через заднюю калитку. Но по крупному счету в этом была своя — не зависимая от моей воли — логика: потому что я начал свое знакомство с уцелевшими остатками той «Викинголандии», которая на своей прародине не так уж ощутимо дает о себе знать.

Я проработал в отделе два года, когда руководство отдела сочло необходимым, а главное, возможным направить меня в рекогносцировочную поездку в Исландию и Норвегию. Отдел, в который я попал после спецшколы, был в управлении функциональным и занимался всеми странами мира. Конец 60-х совпал с периодом бурного развития разведывательной службы, открытия новых резидентур и освоения новых регионов. Не остался в стороне от этой экспансии и наш отдел, который за время своего существования почти исчерпал свои оперативные возможности в традиционно-излюбленных странах и нуждался в свежих идеях и методах. Разведка, как и все народное хозяйство, Двигалась по путаГэкстенсивного развития.

Это не факт, это было на самом деле.

Мои товарищи по другим направлениям работы активно осваивали недавно появившиеся на карте самостоятельные государства Азии и Африки, и многие из них уже побывали кто в Бурунди, кто в Того, кто в Тунисе или на Мадагаскаре. Как правило, во всех этих странах уже были созданы резидентуры, но нога представителя нашего отдела и управления там еще не ступала.

Это была благословенная пора для подобных путешествий! Страна стала в больших количествах получать нефтедоллары, и начальнику финотдела ПГУ [1] Первое Главное управление КГБ, занимавшееся разведкой. не приходилось трястись над каждой копейкой, приберегая ее в основном для загранпоездок высокого начальства, как это вошло в правило во времена «перестройки» и последующих глубоких общественных и социальных потрясений.

Активным застрельщиком всей этой глоубтроттерской [2] «Глоубтроттер» — название старого и популярного во всем мире бюро путешествий. деятельности был начальник отдела Павел Георгиевич Громушкин, проработавший в одном и том же подразделении аж со времен самого Шпигельгласа [3] Один из руководителей разведки НКВД в 30-х г. г. и начинавший свою карьеру с самых оперативных низов. В моем представлении конец 30-х был таким отдаленным историческим пластом, который сливался и пропадал за временным горизонтом Рождества Христова. Поэтому Павел Георгиевич выглядел в моих глазах легендарной, почти мифической фигурой, сравнимой лишь с каким-нибудь героем времен осады Трои. Он видел великих нелегалов Быстролетова, Короткова, Аксельрода, Ахмерова, Зарубина, сталкивался по работе с талантливыми оперативниками Агаянцем, Эйтингтоном, Судоплатовым, Серебрянским, Орловым и др.

Не окончив ни гимназий, ни университетов, Павел Георгиевич был настоящим русским самородком, способным широко по-государственному мыслить, воспринимать все новое и брать его на вооружение, разбираться в людях и уметь мобилизовывать их на достижение результатов. Только начальником отдела он проработал не менее двух десятков лет и крепко сидел в своем начальственном кресле при всех руководителях управления, разведки и председателях КГБ. Он уверенной рукой вел корабль по курсу, который сам определял и тщательно контролировал, держа нос по ветру. В известном смысле можно было, подобно французскому королю, говорить перефразированными словами, что отдел — это Павел Георгиевич. Официальное название нашего отдела не вызывало у большинства сотрудников ПГУ никаких ассоциаций, но достаточно было упомянуть, что его начальником был Павел Георгиевич, всем все становилось ясно.

В нашем европейском направлении найти «целинные» страны было достаточно сложно — старушка Европа изъезжена и истоптана всеми разведками мира вдоль и поперек. И все же одна такая страна была найдена. Ею оказалась далекая и загадочная Исландия.

— До войны и сразу после войны мы использовали возможности скандинавских стран в наших оперативных целях, а вот последнее время как-то подзабыли о них. Сказались увлечение другими регионами и нехватка квалифицированных специалистов со знанием скандинавских языков, — заключил Павел Георгиевич, обращаясь скорее к начальнику направления Георгию Михайловичу Соколову, чем ко мне, желторотому оперу. Он вызвал меня к себе вместе с «направленцем», чтобы предварительно обсудить мою краткосрочную командировку. — А вот Исландия для нас совершенно не известна. Надо съездить, посмотреть. Заодно и обкатку пройдешь, — заключил он, обращаясь уже ко мне.