Павел Игнатьев - Моя миссия в Париже

- Вы хотите пойти безоружным?

- Деньги лучше оружия.

С полными карманами Г. отправился вместе с дровосеком, несшим в мешке две адские машины. В нашем сопровождении они прошли вдоль небольшого леса, затем исчезли в чаще. Только время от времени легкий шум капель, падающих на мокрые от ночного тумана листья, нарушал тишину заснувшего леса.

Прошел час. Два венгерских солдата с винтовками наперевес прошли мимо меня и моего спутника, не заметив нас. Они болтали и курили папиросы. Мы молчали, спрятавшись между деревьями, и ждали. На рассвете увидели новые венгерские патрули. Один из них остановился на небольшой тропинке, шедшей вдоль леса, и, казалось, стал внимательно вслушиваться, глядя в ту сторону, откуда должны были возвратиться Г. и его спутник. С той стороны раздались голоса. Хозяин изготовился напасть на патруль, однако я удержал его. Венгры, расположившиеся на дороге, положили на землю винтовки. Мне показалось, что все закончится хорошо. Действительно, Г., окликнутый начальником патруля, приблизился к солдатам и сердечно протянул им руку. Он поговорил несколько минут с ними и, дав им время размыслить, положил в руку каждого горсть золота. Венгры спрятали в карманы этот нежданный подарок, поблагодарили его и ушли.

Дровосек и хозяин гостиницы были щедро вознаграждены, и я вместе с Г. уехал поездом в Бухарест. Там мы зашли пообедать в большой респектабельный ресторан, чтобы отметить наш приезд и определить, как действовать дальше.

Три недели спустя венгерские газеты сообщили, что в Трансильвании, как раз там, где мы были, взорван завод боеприпасов. К несчастью, из-под обломков было извлечено пять изуродованных трупов. Трансильванский руководитель сообщил нам. что среди убитых два его человека, которым было поручено задание. Они, не подозревая о грозящей опасности, не сумели вовремя уйти. Каждый из этих несчастных патриотов имел большую семью, и генерал Дитерихс счел долгом гуманности обеспечить их дальнейшее существование.

По возвращении в Россию я был извещен штабом, что полковник П. из румынской армии направлен к нам в командировку, и получил приказ дождаться его в Одессе и сопроводить в Петроград. Там я был срочно вызван к генерал-квартирмейстеру в Главное управление Генерального штаба{18}.

- Полковник, - объявил мне весьма нелюбезно начальник штаба, - я не могу объяснить себе присутствие здесь полковника П и г-на Г. Об этих персонах мне сигнализировали как о нежелательных лицах, и я не имею никаких оснований сомневаться в точности моих сведений.

- Однако, ваше превосходительство...

- Эти два типа, - прервал меня генерал, - опасные шпионы. Извольте телеграфировать генералу Дитерихсу, чтобы он отдал приказ об их высылке в Румынию.

- Уверяю ваше превосходительство, что вами получены ошибочные сведения. Уже несколько месяцев я пользуюсь услугами полковника П. и г-на Г. и могу засвидетельствовать их абсолютную преданность, смелость и верность нашему делу.

- Мое мнение неизменно, - отрезал он.

- Ваше превосходительство, разрешите доложить, что вы введены в заблуждение тайными агентами врага. Высылка полковника П. имела бы бессчетные негативные последствия для успеха нашего соглашения с Румынией. Генерал Дитерихс поддерживает меня по всем пунктам, и он не поймет мотивы, побудившие вас высказать подобную просьбу.

Как подчиненный я зашел слишком далеко, однако не мог согласиться с мнением генерала, на которое, к сожалению, оказали воздействие корыстные сплетники.

- Ваше превосходительство, - добавил я, - не благоволите ли напрямую связаться со штабом Ставки и подождать ответа? Что касается меня, то я не оставлю полковника П., и вы будете информированы о каждом его шаге.

Генералу ничего не осталось, как согласиться с моим предложением. Два дня спустя я был вызван к генералу Беляеву, начальнику Генерального штаба{19}.

- Полковник, - сказал он мне, - мы получили сведения относительно полковника П. и г-на Г., они подтверждают ваши слова. Поэтому я отдаю приказ Одесской комиссии поставить 4000 лошадей полковнику П.

Последний был, разумеется, в восторге. Поскольку другие дела требовали моего присутствия в Бердичеве, он отправился в Одессу один. Там его ожидали новые испытания. Начальник Генерального штаба в Петрограде был вынужден смириться с указаниями генерала Дитерихса, но сообщил о своих подозрениях в Одессу. Раздосадованный комендант города попросил полковника П. носить все время военную форму. Но полковник был в штатском и имел в багаже только блестящий парадный мундир. Можно представить, каково было его огорчение, когда он заметил, что все взгляды направлены на него. Это становилось нестерпимым. Полковник послал отчаянную телеграмму в штаб Юго-Западного фронта, который откомандировал в Одессу офицера для урегулирования этого инцидента.

В этот момент я должен был уехать в Париж. Только там я узнал, что полковник вернулся в Румынию, привезя с собою 4000 лошадей.

Артистическая пропаганда. Вступление в войну Болгарии

Помимо разумных и очень полезных действий нашего швейцарского агента Г. и его бесценных помощников - полковника П. и вице-консула, мы не имели других возможностей сорвать усилия наших противников, гораздо лучше нас оснащенных и, что особенно важно - располагающих значительными денежными средствами. Однако если мы хотели активизировать в Румынии движение в поддержку России, которое так успешно было начато тремя крупнейшими бухарестскими газетами, то следовало придумать что-нибудь сенсационное.

Мы много раз обсуждали это в штабе Юго-Западного фронта, Одна любопытная идея, выдвинутая в ходе таких бесед, вызвала всеобщую поддержку. Она позволяла нам проникнуть в высшее румынское общество, включая окружение самой королевы Марии, и, благодаря этому, организовать контрразведывательную службу для противодействия интригам наших врагов. Эта, по существу, весьма простая идея заключалась в том, чтобы создать в Бухаресте Русский артистический центр, который позволил бы румынам оценить наше искусство и, в частности, красоту русской народной музыки. Дело было за артистами.

Находясь по службе в Петрограде, я воспользовался несколькими часами свободного времени, чтобы нанести визит г-же К., салон которой пользовался успехом, где я смог встретить полезных людей и собрать интересную информацию. Любезная хозяйка дома представила мне казачьего унтера, награжденного Георгиевским крестом, красивого парня с великолепной выправкой, в безупречно сидящем военном мундире, что так характерно для всех казаков.

- Г-н Борис Мезенцев, - сказала мне г-жа К, - весьма талантливый артист. У него прекрасный голос, баритон, и я уверена, что вы с удовольствием его послушаете. Я подумала, что немного музыки и песен в это время рассеют наши мрачные мысли.