Эренжен Хара-Даван - Чингисхан. Великий завоеватель

«Последнее суждение, – замечает приведший эти отзывы автор, – представляется парадоксальным, когда подумаешь о непрестанных войнах, которые вел Непреклонный император, но по существу оно точно и глубоко верно… В этом смысле он действительно установил мир во вселенной, мир, продолжавшийся около двух веков, ценою войн, которые в общей сложности не продолжались и двух десятилетий. Чингисхан искал союза с христианством. Если бы этот союз осуществился, то не подлежит сомнению, что ислам, взятый в клещи (крестоносцами и монголами)… был бы раздавлен… экономические, социальные и политические связи между Западным миром и Дальним Востоком не терпели бы постоянных перерывов от враждебного Европе мировоззрения. Все цивилизации Старого Света достигли бы взаимного понимания и проникновения. Христианство не сумело этого понять…

Этот завоеватель мира был прежде всего его непреклонным возродителем. Железом и огнем он открывал древние мировые пути для шествия будущей цивилизации. В этом смысле Проклятый имеет право на место в Человечестве». [217]

«„Разрушитель" разрушил и преграды темных веков, – говорит о Чингисхане другой европейский писатель. – Он открыл человечеству новые пути. Европа пришла в соприкосновение с культурой Китая. При дворе его сына армянские князья и персидские вельможи общались с русскими великими князьями. Открытие путей сопровождалось обменом идей. У европейцев появилась прочная любознательность в отношении далекой Азии. Марко Поло отправляется туда вслед за Рубруком. Два столетия спустя отплыл на открытие морского пути в Индию Васко да Гама. В сущности и Колумб отправился в путь на поиски не Америки, а земли Великого Могола». [218]

Однако, по мнению также и этого писателя, Европа, т. е. «то же „христианство"», не поняла Чингисхана. Так как он «вел свои войны не за религию, как Магомет, и не в видах личного или государственного возвышения, как Александр Македонский и Наполеон, то европейцы были поставлены этим в тупик. Объяснение этой тайны лежит в простоте монгольского характера… В противоположность Наполеону он ни в малейшей степени не был фаталистом, равным образом ему не приходило в голову присваивать себе, подобно Александру Македонскому, атрибуты бога». [219]

Идеалом Чингисхана было создание единого царства Человечества, так как только тогда, – как он справедливо думал, – прекратятся взаимные войны и создадутся условия для мирного процветания человечества как в области духовной, так и материальной культуры. Жизнь одного человека оказалась слишком короткой для осуществления этой грандиозной задачи, но Чингисхан и его наследники едва не достигли этой задачи, когда имели 4/ 5мира в своем государстве – монголосфере.

Разве теперь потерял свой смысл этот идеал Чингисхана? Разве идея единого человеческого царства не современна и теперь? Лига Наций есть попытка в этом направлении. Идеи о Пан-Европе, Пан-Азии актуальны Стремление к объединению, если невозможно всех, то больших групп наций в одно государство есть проблема XX века. То, что едва не осуществилось в XIII веке силой оружия, возможно, состоится путем мирного соглашения народов в XX веке.

В заключение настоящей главы, которой заканчивается биография Чингисхана, приводим «диалог его со сподвижниками», характеризующий простоту монгольского быта и отношений и отличающий некоторые индивидуальные черты лиц, которым приписывается эта беседа. Написана эпическим, былинным языком, но с сохранением исторической истины, как вообще монголы излагают исторические события, например, у Санан-Сецена.

Чингисхан обращается к Мукали, знаменитому монгольскому полководцу:

– Мукали!

Ты – подобно огненному урагану стремительно бросающийся на врага в часы боя,

мой опьяненный слон!

Ты – кто, руководя моими пышными пирами, никогда не расточает богатство,

мое неиссякаемое сокровище!

Ты – в руках которого в часы боя никогда не дрогнет мое боевое знамя,

Ты – кто во времена моих долгих отлучек стальной скрижалью своей держит в покорности мою Монгольскую державу,

мой несравненный Мукали, поведай мне что-нибудь!

Ответ Мукали Чингисхану:

– О, мой Великий повелитель и посланник Синего Неба! Ты – все равно ублажающий, мой высокий Боди-саттв (Богочеловек),

Ты – рожденный для власти державной над всем родом человеческим,

мой божественный «Хурмуста Тенгир!» [221]

Ты – мгновенной искрой мысли своей легко разбирающийся в правде и лжи,

мой высокий мудрец!

Ты – увешанный плодами несметными, сочными, мой благородный корень сабаравас! [222]

Ты – упитанный легендарной силой и могуществом,

мой горный белый лев!

Ты – обладатель беспримерного уменья распоряжаться силой и талантом своими,

мой орел могучий!

Ты – для славы рожденный, мой повелитель Суту Богдо!

Подобно волнам глубокого океана – да будет великим твое сознание и мысль.

Коварных и жестоких врагов своих – суровыми мерами укрощай!

Снискивай уважение и любовь верой и правдой тебе служащих.

Обращение Чингисхана к полководцу Хяртя-Бургули:

– Ты – кто, участвуя в боевых моих стяжаниях, не знает робости и смятения,

моя верная каменная опора!

Ты – кого пронзившая пуля стальная не принудит покинуть поля сражения,

мой свирепый ассириец!

Ты – кто способен как млатом вбить в землю безнадежно обреченного соперника,

мой сказочный храбрец!

Ты – как испытанный боевой конь,

всегда неизменный мой сподвижник Бургули!

Тоже поведай мне что-нибудь!

Ответ Хяртя-Бургули Чингисхану:

– О, мой высокий повелитель!

Ты – бездонный бурливый океан мой!

Ты – безмерной силы царственный орел мой!

Ты – способный ублажать девять избранных желаний смертных,

живое воплощение бесценного камня зинидим! [223]

Ты – рожденный как избранник Неба,

мой Великий повелитель!

Умей равно и мудро распоряжаться силами как материальными, так и духовными!

Умей сохранять скромность и не проявлять гордость даже при легендарном могуществе твоем!

Умей всегда чувствовать ответственность пред священной религией! Умей каждому дерзкому злоумышленнику найти быстрое и праведное возмездие!

Сумей оказывать свое покровительство равно всем! Сумей успевать, мой повелитель, во всех своих делах!

Обращение Чингисхана к советнику и полководцу Шиги-Кутуку:

– Ты – кто в часы смертоносных боев моих бесстрашным звуком трубным зовет к подвигам рать мою,

мой победный дракон!

Ты – как достойный вождь, всегда идущий впереди многих,

мой хитроумный богатырь!