Петр Ионов - Записки летчика-наблюдателя

В этих сложных условиях нам приходилось вести большую боевую работу.

К июлю 1919 года американо-англо-французские империалисты подготовили новый военный поход против Советской России. Главная роль в нем отводилась Деникину.

С севера пришли тяжелые вести: Царицын взят белыми. С падением этого города военная обстановка для Астраханского края создалась угрожающая. На северо-западе левофланговые части соседней 10-й советской армии отходили от Царицына к Камышину, удаляясь от 11-й армии, защищавшей Астраханский край. Конница белых проникла из района Царицына на левый (восточный) берег Волги, угрожая перерезать железную дорогу - единственный путь, связывавший Астрахань с центральными районами Советской России. Белые вновь возобновили свои попытки продвинуться с запада, из степи, к Астрахани. Активизировались казачьи части белого генерала Толстого, блокировавшие Астрахань с востока.

Вражеская агентура начала усиленно распространять слухи о том, что удержать Астрахань невозможно и следует как можно скорее, пока не поздно, отступать к Саратову. От Троцкого поступил приказ готовиться к эвакуации Астрахани. На собрании городского партийного актива 3 августа, на котором присутствовали представители отряда - комиссар Шкуро и секретарь парторганизации Ванин, товарищ Киров сообщил, что Ленин дал указание Астрахань защищать до конца. Киров заявил: "Пока в Астраханском крае есть хоть один коммунист, устье реки Волги было, есть и будет советским!". Эти слова Сергея Мироновича придали новые силы всем защитникам Астрахани. Военное положение было далеко не таким уже безнадежным, каким его хотела изобразить агентура врага. Белые взяли Царицын, но соединиться, что было одной из главных задач, с войсками левого фланга колчаковцев они не смогли, так как войска Колчака были уже разбиты и отброшены к Уралу.

Попытки белых войск приблизиться к Астрахани успеха не имели. В частях 11-й армии и в самой Астрахани товарищ Киров твердой рукой расправлялся с агентурой врага и вел огромную работу, повышая боеспособность армии и укрепляя ее тыл.

"Ньюпор" Лапсы износился до такой степени, что летать на нем запретили, его отправили по железной дороге в Саратов во 2-й авиационный парк. Взамен "Ньюпора" Лапса получил другой самолет, из числа отремонтированных во 2-м авиационном парке - "Фарман-30".

Из отряда уехали Демченко и Сероглазов в резерв, во 2-й авиационный парк, а также Ванин - его направили учиться в летную школу. На его место в отряд прибыл Иван Иванович Круглов, человек лет сорока, толстяк и большой добряк. Круглов служил в авиации с 1915 года, он накопил большой опыт и как механик, возглавлявший техническую службу в отряде, был безусловно на месте.

Уехал из отряда и один из самых больших моих друзей - моторист Борис Николаевич Мошков. Он был назначен комиссаром авиационного отряда, находившегося где-то на Южном фронте. Было получено приказание командировать меня в школу летчиков-наблюдателей в Москву{6}.

Снабжение нашего отряда авиационным бензином все более и более затруднялось. Организованный товарищем Кировым тайный подвоз бензина на лодках из района Кавказа, естественно, не мог удовлетворить все наши потребности.

Запас бензина в отряде подходил к концу. Фокин и Шкуро доложили об этом товарищу Кирову. Последнее время полеты производились редко: берегли оставшееся горючее. Из Главного управления Воздушного флота поступили указания о переводе двигателей с бензина на суррогаты - различного состава горючие смеси. Надо было выяснить, какие моторы на какой смеси могут работать. После горячих и долгих споров и проб мы пришли к выводу, что моторы "РОН", установленные на самолетах "Ньюпор" и "Сопвич", можно эксплуатировать на спирте-ректификате с небольшим добавлением эфира. С трудом удалось добиться положительных результатов от мотора "Сальмсон", установленного на самолете "Фарман-30". Мотор на самолете "Спад" "Испано-Сюиза" вообще не удавалось перевести с бензина на суррогат топлива. Мотор капризничал, и пришлось весь остаток авиационного бензина "забронировать" для моторов "РОН", а полеты Короткова на самолете "Стад" ограничить только вылетами для воздушного боя с англичанами.

Еще хуже оказалось со смазочным маслом. Для моторов "РОН" и "Испано-Сюиза" нужна была касторка, а в отряде ее почти уже не было.

Фокин и Шкуро просили товарища Кирова забрать для нужд отряда касторку из всех астраханских аптек и аптечных складов. Товарищ Киров согласился с этим и сделал необходимые распоряжения. Астраханцы остались без касторки, но зато самолеты нашего отряда были обеспечены ею полностью.

Спирта-ректификата и эфира отряду удалось получить достаточное количество. Но, работая на этом новом виде горючего, моторы быстрее изнашивались, чаще возникали разные неполадки. Кроме того, наличие в отряде больших запасов спирта явилось большим соблазном для любителей выпить. В отряд повадились ходить приятели летчиков и мотористов и разные начальствующие лица, рассчитывавшие на гостеприимство летчиков. Строгий порядок хранения и выдачи спирта, массовый контроль коммунистов избавили отряд от пьянок.

* * *

Поздно ночью был получен боевой приказ: на рассвете выслать один самолет в распоряжение командира конной части, оборонявшей район села Владимировки, находящейся на левом берегу Волги, северо-восточнее города Черный Яр; летчику произвести посадку у села Владимировки, разыскать там командира и получить от него задание на разведку.

Только что начало рассветать, как все уже были на аэродроме. На задание решил лететь командир отряда Фокин с наблюдателем Соколовым. Соколов был из зажиточной семьи астраханских казаков. Его отец и брат - об этом было известно в отряде - служили в рядах белой армии генерала Толстого. Соколов в 1918 году добровольно вступил в Красную Армию, порвав всякие отношения со своими родными.

Когда "Сопвич", на котором должны были лететь Фокин и Соколов, готовили к полету, выяснилось, что мотор дает перебои. Налаживать мотор взялся механик отряда. Снимали и прочищали магнето, проверяли прочность присоединения проводников к свечам, вынимали и чистили свечи. Делалось, кажется, все, что должно обеспечить хорошую работу мотора, а он продолжал давать перебои.

Только к десяти часам наконец удалось устранить неполадки. Спустя несколько минут Фокин и Соколов были уже в воздухе.

После того как "Сопвич" скрылся из глаз и затих шум мотора, все молча постояли еще несколько минут в ожидании, не возвратится ли он из-за каких-либо неполадок в моторе. Но самолет не возвращался.

К вечеру в отряд поступило тяжелое известие: Фокин и Соколов погибли. Наша конница вынуждена была под давлением белых оставить Владимировку около 9 часов утра.