Ярослав Иосселиани - В битвах под водой

- Благодарю, товарищ контр-адмирал! - только и нашелся я ответить.

День назначения на должность командира корабля считается у моряков самым счастливым днем в жизни. Стать самостоятельным и полновластным командиром корабля - удел далеко не каждого офицера.

- Уверен, что вы хорошо проявите себя на новой должности, - напутствовал меня Павел Иванович. - Командовать кораблем трудно и очень ответственно. И надо много учиться. Учиться у начальников, у товарищей и... у подчиненных. Если вас назначили командиром, это не значит, что вы уже все знаете. Многое, чего вы не знаете, знают подчиненные.

- Так точно! - скорее механически, чем осознанно, вставил я.

- Зазнайство - враг любого успеха, - продолжал комбриг, медленно направляясь к столу. - Имейте в виду: главное - люди и их воспитание. У нас на лодках золотые люди. Надо только грамотно руководить ими. У командира должен быть стальной характер и доброе, отцовское, заботливое сердце для подчиненных...

И, пожелав успеха, командир бригады отпустил меня. Я еще не успел освоиться со своим назначением, и поэтому, когда шел к себе на корабль, вид у меня был, вероятно, растерянный.

- Что с тобой? У тебя такой вид, будто твою невесту кто-то похитил, пошутил встретивший меня мой друг Николай Белоруков.

- Назначен командиром лодки, - сказал я, глядя в глаза другу.

- Поздравляю! Уверен, что из тебя получится хороший командир. Но знает ли начальство, что ты...

- Что? - насторожился я.

- Что ты дикарь и от тебя всего можно ожидать?

- Ты всегда шутишь, Николай, а мне не до шуток. Лучше пойдем поговорим серьезно. Ведь надо переварить такое событие, - и я потащил его в свою каюту.

Николай Павлович Белоруков служил помощником командира на подводной лодке "Сталинец". Это был живой, энергичный человек. С его молодого лица, казалось, никогда не сходила улыбка.

- А ты что здесь делаешь? - удивился Белоруков, увидев в моей каюте Лыфаря. - Или ты усвоил железный принцип: если хочешь спать в уюте, спи всегда в чужой каюте?

- Да вот пришел одного приятеля навестить, а его дома нет. Скажи, Ярослав, какое взыскание огреб? - обратился ко мне Лыфарь, сочувственно глядя мне в лицо.

- Никакого.

- Он, брат, назначен командиром... Постой, - обратился ко мне Белоруков, командиром какой лодки ты назначен?

- "Малютки".

- Ты? Поздравляю! - Лыфарь вскочил с места, схватил меня за плечи и начал дружески тискать.

Наша беседа, во время которой Белоруков и Лыфарь дали мне много ценных товарищеских советов, длилась более часа.

Почти сразу после ухода Белорукова и Лыфаря в каюту без стука вошел капитан третьего ранга Илларион Федотович Фартушный. Я вскочил с места и вытянулся, как по команде "Смирно", приветствуя неожиданного гостя.

Для меня было ясно, почему он так внезапно навестил меня.

В 1938 году, по окончании Высшего военно-морского училища, молодым, неопытным лейтенантом, только что одевшим форменное обмундирование, я прибыл на подводную лодку "Касатка". Командир корабля старший лейтенант Илларион Федотович Фартушный встретил меня, как мне показалось, довольно недоброжелательно.

- Вы назначены командиром штурманской боевой части. Документы ваши я уже смотрел, учились вы, как видно, неплохо, а теперь надо служить!..

- Так точно! - вставил я.

- Сегодня же примите дела, ваш предшественник должен завтра отбыть к новому месту службы...

- Так быстро?..

- Что значит "быстро"? Завтра корабль выходит в море на две недели. Не будем же мы ждать одного человека.

- Сразу... штурманом я, наверное, не смогу. Если бы кто-нибудь помог на первое время...

- Я ваш командир и буду помогать вам, если это потребуется. А теперь идите и принимайте дела, каюта штурмана напротив моей, там вас уже ждут.

Я вышел из каюты командира ошеломленный. В позорном провале в качестве штурмана подводной лодки я теперь не сомневался. Но самое ужасное было то, что путь к отступлению был отрезан: командир безоговорочно приказал принимать дела и готовиться к выходу в море.

- Лейтенант Иосселиани, если не ошибаюсь? - протянул мне жилистую руку улыбающийся офицер, как только я закрыл за собой дверь каюты командира.

- Так точно, Иосселиани, - ответил я.

- Я Нарнов, комиссар корабля, будем знакомы. Вы с командиром уже беседовали?

- Так точно, он приказал принимать дела, завтра - в море...

- Правильно, вам повезло, товарищ Иосселиани. Вы сразу приступите к самостоятельной работе. Мы старого штурмана отдали на повышение. Он на другом корабле будет помощником командира... а на "Касатке" полновластным штурманом будете вы...

Я тут же высказал Нарнову свои опасения.

- Все молодые офицеры обычно поначалу так робеют, - рассмеялся комиссар, зайдемте на минутку ко мне в каюту, поговорим о том о сем.

Из беседы с Нарновым я понял, что моя биография ему уже хорошо известна, и разговор наш касался только отдельных подробностей моей жизни и учебы.

- Ну что ж, - как бы заключил комиссар нашу беседу, - судя по всему, вы привыкли преодолевать трудности. Вам бояться нечего. Отныне вы будете учиться у нашего командира. Несмотря на свою молодость, Илларион Фартушный отличный воспитатель. Он умеет передавать свои знания подчиненным, помогает в учебе тем, кто хочет что-нибудь узнать, и нетерпим к тем, кто ничем не интересуется или ленится. В общем, ни один молодой лейтенант, подобно вам робко вступивший на борт корабля, не задерживался у него больше двух лет. Обычно за год с небольшим мы их "выгоняем" дальше...

- Как?! - вырвалось у меня.

- Очень просто, - рассмеялся Нарнов, - молодежь овладевает нашим подводным делом и идет дальше на продвижение по службе... Ведь самую лучшую характеристику офицера составляют количество обученных и деловые качества воспитанных им людей.

- Какое там продвижение, хоть бы стать когда-нибудь настоящим штурманом.

- Штурманом вы будете очень скоро, нужно только приложить усилия. Уже после первого похода вы почувствуете себя на ногах...

Поздно вечером я доложил командиру корабля о том, что дела и обязанности штурмана подводной лодки "Касатка" мною приняты. Фартушный в нескольких словах изложил мне цели и характер предстоящего похода, примерные маршруты перехода в район боевой подготовки, сроки выхода и возвращения в базу.

- Произведите предварительную прокладку и подготовьте боевую часть к выходу в море к восьми часам! - закончил Фартушный приказанием свой короткий инструктаж.

Утром я пришел на корабль намного раньше других офицеров и сразу же приступил к штурманским расчетам. К приходу командира предварительная прокладка курсов подводной лодки была произведена.

Выслушав доклад старшего помощника, Фартушный спустился в центральный пост, подошел к моему столику и, бегло проверив мои расчеты, заявил: