Федор Бологов - В штабе гвардейской дивизии

— И не только по разведке? — с интересом спросил Рысев.

— Да, представьте себе, — продолжил я рассказ. — Нам нередко даже поручали прикрывать отход главных сил на новые, выгодные оборонительные рубежи. В этом случае батальон в полном составе занимал оборону и в течение нескольких часов сдерживал натиск врага… Затем садился на автомашины и мотоциклы и быстро отходил на соединение с главными силами. Одним словом, разведчикам крепко доставалось.

Понимая, что моим собеседникам более всего интересно узнать о том, как мы выполняли свои основные задачи, я в большей степени коснулся именно этого вопроса, вспомнил, как мы проводили разведку открытых флангов и промежутков, разыскивали штабы частей, с которыми нарушалось управление.

— Радиостанций тогда не хватало, да и были они маломощными, а о проводной связи нечего и думать — ведь мы отходили, — пояснял я. — Вот и приходилось решать задачи по обеспечению управления. Однако главной обязанностью, конечно, оставалось ведение разведки.

Вот тут-то меня и забросали вопросами. Воинов интересовало все: как мы организовывали наблюдение, как осуществляли захват "языка" и документов убитых, как проводили подслушивание радио и телефонных переговоров…

Я рассказал, что наблюдения обычно осуществляли как со стационарных, так и с подвижных постов, а иногда и со специально оставленных в тылу врага постов. Но особый интерес вызвало то, как мы проводили захват "языка". Сделать-то это было не так и сложно. Обычно разведгруппа затаивалась где-нибудь и через несколько часов оказывалась в тылу противника. Ну а там устраивала засаду и захватывала пленных. Сложнее было вернуться назад, к своим. Стремились поэтому выбирать те дни, когда дивизия прочно удерживала выгодный рубеж, или выходные дни. Известно, что в первые недели войны гитлеровцы по воскресеньям не воевали, пьянствовали, занимались грабежом и насилием. Пленных в такой обстановке захватить было легче.

Случалось захватывать "языка" в открытом бою. Более подробно я рассказал об одном таком эпизоде, вспомнив, как в районе Бердичева во главе небольшой группы выехал на правый фланг дивизии, чтобы провести разведку в разрыве между частями.

Неподалеку от лощины, пересекавшей наш путь, увидел два бронетранспортера противника, которые шли навстречу. Догадавшись, что это разведка, остановил машину в укрытии и развернул своих бойцов к бою. Когда вражеские бронетранспортеры поравнялись с нами, мы забросали их гранатами. Первая машина сразу же загорелась, а вторую, которая пыталась удрать, удалось уничтожить после короткого боя. Наш огонь с выгодной позиции буквально косил фашистов, и через двадцать минут все было кончено. Пятнадцать солдат и два унтер-офицера нашли себе смерть на украинской земле. Одного же унтера, а с ним и солдата мы захватили в плен и доставили в штаб дивизии.

Приходилось нам громить штабы противника с целью захвата штабных документов. О проведении одной такой операции я тоже рассказал разведчикам.

Как-то рано утром в штаб дивизии прибежала девушка и рассказала, что неподалеку от нас, в селе Соболевка, в здании школы, где она преподавала, разместился большой фашистский штаб. Она ушла из села поздно вечером и только к утру попала в нашу дивизию, преодолев около 20 километров. Выслушав показания учительницы, командир дивизии генерал-майор В. И. Прохоров поставил командиру нашего батальона капитану Михайлову задачу разведать, что за штаб, и по возможности захватить штабные документы. Михайлов отобрал 12 человек добровольцев, командовать этой группой приказал мне. В группе подобрались все опытные разведчики, большинство из которых были спортсменами.

Мы подробно изучили местность по карте и расспросили учительницу, как она вышла к нам. Девушка пояснила, и мы воспользовались уже испытанным ею маршрутом. В воскресенье во второй половине дня мы на автомашине отправились на задание. Июльское солнце высушило землю, было жарко, над дорогами клубилась пыль. Мы оставили автомашину в одном из батальонов и, обходя населенные пункты, занятые немцами, поздно вечером пешком добрались до озера. От него до школы было рукой подать. Скоро стали слышны пьяные голоса, песни и звуки губных гармошек. К ночи все стихло. Луна, появившаяся ненадолго, вскоре скрылась за плотными тучами. Надвигалась гроза. Нам это было на руку. Еще при свете луны мы установили, что у входа в школу стоял фашистский автоматчик, а вокруг патрулировала пара часовых. В одном из окон горел свет, и я предположил, что там, скорее всего, находится дежурный офицер. Недалеко от школы стояли легковые и штабные автомашины, мотоциклы и несколько броневиков. Стало быть, учительница не ошиблась. Здесь находился штаб какого-то соединения противника. К сожалению, удалось обнаружить только непосредственную охрану школы, но где и как организована охрана штаба и села, было неизвестно, а это осложняло операцию. Решили бесшумно снять патрулей и часового у входа в школу, затем ворваться внутрь, уничтожить дежурного офицера, захватить документы и быстро возвратиться к озеру.

Для снятия часового и патрулей я выделил трех разведчиков, в том числе командира отделения В. И. Галкина, в прошлом боксера 1 разряда. Для захвата документов взял с собой трех человек. Остальным приказал прикрыть огнем наш отход.

Галкин и его товарищи неслышно подползли к патрулям и часовому, сняли их. Мы тут же ворвались в школу. Дежурный офицер не успел даже выхватить браунинг. Его обезоружили, я взял карту с нанесенной обстановкой, в углу комнаты обнаружил сейф. Он был закрыт. Галкин нашел в карманах убитого офицера связку ключей, один из них подошел к сейфу. В это время из соседней комнаты в одном белье выскочил здоровенный рыжий детина. Он не сразу понял, кто мы, что происходит, а когда опомнился — заорал во всю глотку. Его тут же ликвидировали, но крик разбудил фашистов, спящих в других классах школы, и мы поняли: надо уходить. Все, что было в сейфе и в ящиках столов, мы захватили с собой, быстро выскочили, на улицу и — бегом в овраг.

В селе завыла сирена, вспыхнули фары машин, загорелся свет во всех классах школы, загремели выстрелы. В общем — полный переполох. Искали нас, но мы уже спускались к спасительному озеру в заросли высокого камыша.

Летняя ночь коротка. Оставаться в камышах было небезопасно: фашисты могли пустить по следу, собак. Решили добраться до леса и там отсидеться до следующей ночи, а в случае чего — дать бой. В лесу это сделать легче.

— Быстро в воду, — приказал я. — Нужно сбить собак. В лес пойдем по западному берегу.

Уже начало светать, когда мы, мокрые и уставшие, скрылись в густых зарослях. На опушке леса оставили наблюдателя, которого сменяли по очереди. Недалеко от леса шла проселочная дорога, по которой в течение дня проехало несколько броневиков и мотоциклистов. Но в лес никто из них не заезжал. Так мы просидели весь день, а в темноте двинулись в обратный путь.