Николай Крылов - Не померкнет никогда

В последующие недели в штабе и вообще в Приморской армии произошел ряд перестановок, вероятно неизбежных в организационный период. В соединения, где не хватало штабных командиров, ушли Рыбалъченко и Калина. Постепенно у нас в отделе сложился стабильный коллектив, работоспособный, и дружный.

На войне немало людей оказались способными на большее, чем от них раньше ожидали. В полной мере это относится и к ставшему вскоре одним из моих близких сослуживцев капитану К. И. Харлашкину.

До войны он ведал в штабе Одесского округа физподготовкой. Академии капитан Харлашкин не кончал, широтой военного кругозора, судя по аттестациям, не отличался. Вероятно, поэтому его не послали в штаб какой-нибудь формировавшейся в округе части. А потом о кадрами стало настолько туго, что и штарму не приходилось отказываться ни от кого, кто имел хоть какой-то штабной опыт.

Присланный к нам статный и щеголеватый капитан (помню, я мысленно окрестил его "женихом") сначала нес дежурство, выполнял отдельные поручения. Он оказался безупречно исполнительным, совершенно неутомимым и к тому же отчаянно смелым. Куда угодно прорвется, ни перед чем не остановится. Если приказано, например, найти и вывести к одесским рубежам какое-нибудь затерявшееся в степи подразделение (бывали потом и такие поручения), то найдет и выведет. И с любого задания, успев где-то привести себя в порядок, вернется таким свеженьким и аккуратным, будто гулял по Дерибасовской.

Нравились мне напористость Харлашкина, его острый, наблюдательный глаз, способность нигде не теряться. Из начальника физподготовки получился боевой направленец оперативного отдела. Ну а если возникали затруднения в оформлении какого-нибудь ответственного документа, на помощь приходил Садовников. Веселого и покладистого Константина Ивановича Харлашкина полюбил весь отдел.

Двух прекрасных работников — капитанов И. П. Безгинова и И. Я. Шевцова мы получили ив отдела ПВО и штаба зенитной бригады. Впрочем, туда, как и вообще в Одессу, они только что прибыли из академии имени М. В. Фрунзе, где был произведен досрочный выпуск.

* * *

Несколько дней суточные записи в журнале боевых действий начинались спокойной фразой: "Приморская армия занимает оборону по восточному берегу р. Днестр, производит оборонительные работы и перегруппировку своих войск".

Днестровский рубеж представлялся надежным. Вместе с отошедшими сюда дивизиями одесское направление прикрывал на широком фронте Тираспольский укрепрайон, имевший кроме артиллерии сотни пулеметных дотов. И хотя продолжалось строительство запасных оборонительных линий дальше к востоку вплоть до непосредственных подступов к Одессе и в самом городе, еще очень верилось, что удастся стабилизировать фронт на Днестре до тех пор, пока мы соберемся с силами, чтобы отбросить врага назад.

В переданных командирам частей указаниях генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова говорилось: "Внушить всем, что оборона по р. Днестр такая, через которую противник не должен пройти. Оборона временная, и мы должны выискивать момент для перехода в наступление…"

Выходя на западный берег Днестра, противник начинал нащупывать подходящие места для переправ. Однако артиллеристы и пулеметчики укрепрайона давно пристреляли все такие места в своей полосе, и нигде ниже Тирасполя врагу не удавалось высадить на восточный берег даже разведку.

За Днестром войска получили некоторую передышку, приняли первое с начала войны маршевое пополнение, смогли привести себя в порядок. Командарм приказал тыловикам обеспечить бойцам усиленное питание, подвезти вещевое имущество.

Передышка, впрочем, была недолгой. Подобно тому как раньше на Пруте, угроза нашей обороне возникла на правом фланге: выше Тирасполя, в полосе 9-й армии, Днестр форсировала 72-я немецкая пехотная дивизия, а вслед за ней и другие вражеские войска.

Но прежде чем рассказывать, как развивались там события, следует вернуться к самой Одессе и нашему штабу.

Как раз дни относительного затишья на днестровском рубеже оказались трудными и тревожными для Одессы — начались массированные воздушные налеты. 22 июля десятки фашистских самолетов сбросили бомбы над портом и различными районами города, и с тех пор налеты стали систематическими, нередко повторялись по нескольку раз в сутки. Появились разрушения на центральных улицах — Пушкинской, Либкнехта, Карла Маркса. Изо дня в день росло число убитых и раненых среди гражданского населения.

Налеты не проходили безнаказанно для врага. 23 июля наши истребители на виду у всего города сбили над морем и берегом два "хейнкеля". Уничтожались бомбардировщики и зенитчиками, которые, как я узнал при знакомстве с ними, вели боевой счет еще с четвертого дня войны — тогда сбила под Одессой первый фашистский самолет, не подпустив его к городу, батарея лейтенанта Василия Тарасенко из 638-го зенитно-артиллерийского полка.

Но отражать массированные налеты было далеко непросто, хотя Одесса и имела сильную по тому времени, созданную до войны противовоздушную оборону. Город и важные объекты в его окрестностях (в том числе насосную станцию в Беляевке, питавшую одесский водопровод) прикрывала 15-я отдельная зенитно-артиллерийская бригада полковника И. Т. Шиленкова. Свой полк зенитчиков был у военно-морской базы. В систему ПВО входили дивизион аэростатов заграждения, прожекторный батальон и другие подразделения.

С первых дней войны зенитные батареи заняли огневые позиции на многих площадях и бульварах. А командный пункт одного подразделения находился, между прочим, на сцене знаменитого Одесского оперного театра. Само здание этого театра — гордость города — было в числе объектов, защите которых от вражеских бомб уделялось особое внимание.

Однако в системе ПВО обнаруживались слабые места. Не было предусмотрено, например, оповещение о приближении воздушного противника со стороны моря, а вражеские бомбардировщики часто появлялись именно оттуда.

Этот пробел устранили: морское командование выделило пять старых катеров, снабдило их рациями, и катера стали нести противовоздушный дозор, дрейфуя милях в двадцати от побережья. Обстановка подсказала также, что самые мощные зенитные орудия — 85-миллиметровые — целесообразно поставить ближе к берегу моря.

Когда фронт подошел к Днестру, стало плохо с оповещением уже не на море, а на суше: система дальних постов ВНОС, развернутых у границы, перестала существовать. Но с этим ничего нельзя было поделать и оставалось выигрывать время за счет более высокой боевой готовности сил и средств ПВО.

Зенитчики настойчиво изучали тактику врага, совершенствовали свое мастерство, и их огонь становился все эффективнее. Недаром те немецкие самолеты, которые первыми прорывались к городу, старались сбросить бомбы на наши зенитные батареи. Артиллеристам нередко приходилось менять огневые позиции.