Клаус Фритцше - Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь

Я постоянно принимал участие в начавшихся в 1988 году демонстрациях, проходивших под лозунгом «Мы — народ!», и со слезами на глазах приветствовал открытие границ ГДР 9 ноября 1989 года. Попытки некоторых реформаторов из верховных органов СЕПГ и так называемого «блока партий», сформировать из ГДР действительно демократическое государственное образование, не удались не из-за нехватки политической воли реформаторов, а из-за неразрешимой задачи — защитить довольно отставшую социалистическую экономику от агрессивной конкуренции западногерманских предприятий.

Новое рабочее место.Уже в начале 1990 году, когда только начали мастерить «восточногерманскую супердемократию», мне стало понятно, что «мой» очень многопрофильный НИИ с почти сотней служащих не сможет существовать в создавшейся структуре. До этого институт жил в основном от запланированных государством финансовых ассигнований. Но в воссоединенной Германии этого больше не будет. Итак, институт — на замок, а служащих — на улицу?

В то время, когда большинство моих коллег без надежд смотрели в нереальное будущее, я попытался создать для себя новую реальность: В процессе капиталистического преобразования холодильные сооружения, должно быть, будут пользоваться массовым спросом. В нашем институте имелся коллектив опытных специалистов по холодильным сооружениям, а также их проектировщики. Соответственно, необходимо было найти теперь:

• сферу сбыта, клиентуру,

• подготовить эскизные проекты,

• провести переговоры по заказам и заключить договора,

• подготовить проект производства работ,

• организовать и контролировать выполнение строительных работ совместно с соответствующими партнерами,

• проконтролировать опытную эксплуатацию и передачу готовой продукции заказчику.

Все в одних руках. Все для этого специалисты имелись в одном отделе института. Эхо от моих предложений держалось долго. «Дай нам сначала подождать и посмотреть, что решит руководство в Берлине».

Воспитанная за 40 лет существования в ГДР пассивность по отношению ко всему новому дало о себе знать: Только никакого риска!

Во время попыток, осуществить мою идею без благословения руководства института, я вступил контакт с одним западногерманским предпринимателем, который, будучи 15 летним беженцем из ГДР, как раз благодаря такому методу работы, дорос теперь до миллионера. Со словами: «Приезжайте для беседы в Ганновер. Завтра я найду для Вас один час времени», он пригласил меня к себе. Этот «час» начался в 9 утра и закончился в 21:00 ужином в его квартире. Двенадцать часов очень интенсивной предметной беседы создали предпосылку для его следующего предложения, которое через месяц прозвучало так: « Я хотел бы в Магдебурге открыть свой филиал. Для этого потребуются т ри инженера-проектировщика, одна чертежница и одна машинистка. Давайте это дело провернем вместе! Предложите мне конторский персонал из института для занятия оставшихся мест и…», он наверняка видел, как я хватаю воздух в ожидании вопроса по зарплате, «… и я буду платить Вам 200 % от того оклада, который Вы получали в марках ГДР». Это был март 1990 года. Мне скоро должно было исполниться 67 лет, т. е. я уже как 2 года находился на пенсии. Однако я был в превосходной форме, чтобы не принять столь выгодное предложение. И я не пожалел!

То, что наши коллеги, выполнявшие ту же работу в Ганновере, получали в два раза и более, мы узнали намного позже. Новым сотрудником сразу было настойчиво внушено, что данные о зарплате каждого являются тайной предприятия. «Кто будет что-то говорить о зарплате других или сравнивать ее, тот будет уволен!» Было ли это с юридической точки зрения законно, мы спросить не отважились. Но когда шеф объявлял это распоряжение, его выражение лица было очень внушительным.

Каждый новый сотрудник получил по современному компьютеру, а инженеры — еще и по новому автомобилю, а вся обстановка офиса в Магдебурге была взята на прокат из Ганновера. Работа с компьютером для нас не была новым, т. к. с начала 80-х мы работали на компьютерах, поставлявшихся из Западной Германии. Наша непосредственная работа началась с вводом в Германии единой валюты — немецкой марки, т. е. 1 июня 1990 года.

Нам очень повезло. Потребность в холодильных камерах и крупных холодильниках резко возросло с поступлением западных оптовых и розничных торговых сетей. Еще перед окончанием 1990 года шеф нам радостно объявил: «Со вчерашнего дня у вас баланс положительный. Все затраты на благоустройство этого филиала погашены.» Выданные по случаю Рождества астрономические суммы (по нашим ГДР-овским понятиям) премии были выражением удовлетворенности работодателя.

Насколько я сам был счастлив фактом воссоединения (естественно, не в сравнении со многими бывшими гражданами ГДР), можно представить еще и другими причинами:

Обмен денег. Еще недавно чтобы приобрести 1 немецкую марку (западная валюта), нужно было выложить от 6 до 8 марок ГДР. Так многие граждане ГДР решили перевести свои сбережения в ценные вещи. Но таких вещей в ГДР было в обрез. Один коллега на своей сберкнижке имел 50 000 марок ГДР. На выбор имелись японские телевизоры по 7350 марок ГДР за штуку. Коллега купил таких 7 штук и… после внедрения единой валюты 01.07.1990 не смог продать ни одного больше, чем за 500 немецких марок. Плохой бизнес.

Затем, вскоре перед началом срока обмена денег объявили квоты:

Каждый гражданин бывшей ГДР получает максимум 2000 немецких марок за 2000 марок ГДР. Все остальное будет обменяно из расчета 1 немецкая марка за 2 марки ГДР. У кого имелись нервы, тот стал счастливым. Я тоже! В 80-е из-за расторжения брака я вынужден был продать лично построенный дом и благодаря многократному использованию своих патентов, на моем счету собралась хорошая сумма. Закупок из-за опасения повышения цен я не делал.

Пенсия.Ввиду того, что я достиг пенсионного возраста еще до воссоединения, то мне особо приятно было осознавать, что права пенсионеров бывшей ГДР будут уровнены с правами пенсионеров Федеративной Республики. Все это стало возможным благодаря решительности канцлера Хельмута Коля. И я снова задавался вопросом: «Почему мне так везет?» Система приравнивания пенсий жителей ГДР к действующим в ФРГ правилам оказалась настолько сложной и неясной, что в первую очередь сильно затрагивала пожилых людей с их маленькой пенсией.

Имеющийся на сегодняшний день астрономический долг Федеративной Республики Германия более чем в col1¦0¦ евро, это итог решительности канцлера Коля, который несмотря на предубеждения банковских специалистов, уровнял пенсионеров ГДР к пенсионерам нового объединенного государства.