Александр Панцов - Мао Цзэдун

Именно в это-то время Мао Цзэдун и навестил Чэнь Дусю. Их беседа смутила Мао. Чэню он верил, но и отказываться от своего плана объединения народных масс Хунани в целях провозглашения ее независимости на основах самоуправления и прогресса ему не хотелось. В начале июля он вернулся в Хунань в смятении.

Он начал с того, что вместе с приятелями (всего их было двадцать семь человек) учредил на паях первый в Китае кооперативный книжный магазин для распространения общественно-политической литературы. Магазин, получивший название «Общество культурной книги», был основан в июле 1920 года, а открылся для покупателей в сентябре. Он должен был продавать любые заслуживавшие с точки зрения его хозяев внимания книги, газеты и журналы по самым доступным ценам (не выше издательских) 164, внося тем самым посильный вклад в просвещение хунаньского населения. «Общество культурной книги, — объяснял Мао в местной газете «Дагунбао», — стремится к тому, чтобы наиболее быстрыми и доступными способами знакомить [общественность] с китайскими и иностранными книгами, газетами и журналами всех направлений, которые будут служить источником новых знаний для молодежи и народа Хунани в целом. Кто знает, может быть, это в итоге способствует зарождению новой мысли и новой культуры. Мы искренне молимся о том, чтобы так и произошло. Мы преисполнены надежды» 165.

Инициатива привлекла внимание многих общественных деятелей. Интересно, что иероглифы для вывески этого магазина были написаны самим Тань Янькаем, правда, уже после того, как он в конце ноября 1920 года вынужден был уйти в отставку с поста губернатора провинции Хунань под нажимом своего подчиненного, командующего Сянской армией Чжао Хэнти 166. Магазин помещался в небольшом двухэтажном доме из трех комнат, который Мао и его товарищи арендовали у американо-китайского госпиталя Сянъя. Его первоначальный капитал был небольшим — всего 519 юаней 167, однако довольно быстро, уже к концу октября 1920 года, Мао с приятелями удалось приобрести для продажи книги 164 названий. Это были работы Рассела, Кропоткина, Дарвина, Платона, Ху Ши, книга Киркаппа «История социализма», столь полюбившаяся Мао Цзэдуну, и многие другие. Наряду с прочим в магазине имелись и изданное отдельной брошюрой предисловие Маркса к первому изданию «Капитала» в переводе члена шанхайского коммунистического кружка Ли Ханьцзюня, а также книга журналиста Шао Пяопина «Изучение новой России», представлявшая собой, по сути, первый довольно подробный очерк истории российского коммунистического движения за последние 17 лет, принадлежавший перу китайского автора. Интересно, что в этой книге, насчитывавшей 140 страниц, в качестве двух заключительных глав были напечатаны биографии Ленина и Троцкого 168. Магазин получал также 45 журналов и 3 газеты, среди которых были и коммунистические, издававшиеся Чэнь Дусю, Ли Дачжао и некоторыми другими социалистами, — «Синь циннянь», «Лаодун цзе» («Мир труда»), «Лаодунчжэ» («Трудящийся»), «Лаодун чао» («Прибой труда») и «Шаонянь Чжунго» («Молодой Китай»). К апрелю 1921 года отделения «Общества культурной книги» были открыты в семи уездах провинции, торговые точки существовали также в четырех учебных заведениях Чанши 169.

Примерно тогда же, в конце августа 1920 года, под влиянием разговоров с Ли Дачжао и Чэнь Дусю, Мао основал в Чанше «Общество по изучению России» 170. В середине сентября его генеральным секретарем в тактических целях был избран министр финансов правительства Тань Янькая, известный общественный деятель-либерал Цзян Цзихуань, однако фактическим руководителем оставался именно Мао. «Общество» преследовало большие цели: заниматься (индивидуально и сообща) изучением всего, что происходит в Советской России, собирать доступную литературу, публиковать исследования и обзоры, посвященные Стране Советов, а также открыть специальный русский класс для подготовки желающих поехать на учебу в Москву. «Общество» располагалось там же, где и книжный магазин, в арендованном у американо-китайского госпиталя Сянъя здании 171.

Мао и сам мечтал поехать в Россию. В Пекине он консультировался по этому вопросу с Ли Дачжао и некоторыми другими товарищами. В Шанхае же даже хотел найти какого-нибудь выходца из России, согласившегося бы обучать его русскому языку. Он задумал план целой кампании — за работу и учебу в Советской России — по типу инициированного анархистами движения «экономной учебы и прилежной работы» во Франции 172. До него, вне сомнения, доходили известия о той активной деятельности, которую развернули в этом направлении в Шанхае Чэнь Дусю и Войтинский. В сентябре 1920 года для социалистически настроенной молодежи, желавшей поехать учиться в Москву, Чэнь и «У Тинкан» организовали так называемую Школу иностранных языков 173, где в основном изучали русский язык, который преподавал Ян Минчжай. Раз в неделю переводчик «Манифеста Коммунистической партии» Чэнь Вандао читал им лекции по марксизму 174. Войтинский предоставлял окончившим школу деньги для поездки в Россию.

Все это импонировало Мао Цзэдуну. И все же он не был еще готов всем сердцем принять большевизм. Он глубоко уважал Ли Дачжао и Чэнь Дусю, прислушивался к их точке зрения, но ему было мучительно трудно избавиться от своих либеральных и анархистских представлений. «Существует теория, — размышлял он вслух, — согласно которой политические организации могут реформировать социальные организации, государство может способствовать развитию отдельных районов, а некая группа своими силами может трансформировать личность. Но все это возможно лишь в определенной обстановке при определенных условиях. Например, Ленин опирался на миллионы членов партии, когда начал невиданное дело народной революции, которая начисто смела реакционные партии и верхние и средние классы. У него была идеология (большевизм). Ему помогли обстоятельства (поражение России). Он был подготовлен, и в его распоряжении имелась действительно надежная партия, которая поднялась по первому сигналу и выполняла его приказы с такой же неотвратимостью, с какой несет свои воды речной поток. Класс трудящихся крестьян, составляющих от 80 до 90 процентов населения, также незамедлительно реагировал. В этом-то и состоят причины успеха русской революции. Я бы поддержал [большевизм], если бы в Китае имела место настоящая и всеобщая революция, но таковая невозможна (я не буду сейчас объяснять почему). Следовательно, в случае с Китаем мы не можем начать с целого, а должны начинать с частного» 175.

Изо всех сил стремясь продвинуть вперед дело народного просвещения, с тем чтобы пробудить творческие силы граждан Хунани, Мао летом — осенью 1920 года принял участие и в организации несколько других обществ как в провинции в целом, так и в родном уезде Сянтань 176. Он по-прежнему агитировал за самоопределение Хунани. В начале октября он председательствовал на общей ассамблее общественности Чанши в Комитете образования, где организовал сбор подписей под резолюцией за созыв Народного конституционного собрания Хунани. Резолюцию подписали 430 человек — журналисты, деятели науки и образования, бизнесмены и даже рабочие 177. 10 октября, в День Республики, известный в Китае под именем «Двойной десятки» (десятый день десятого месяца), эта резолюция была вручена губернатору Тань Янькаю во время грандиозной десятитысячной манифестации 178. 7 ноября, во время другой массовой демонстрации в Чанше, Мао нес большое красное знамя с надписью «Да здравствует Великая Хунань!» 179.