Грег Брукс - Фредди Меркьюри. Жизнь его словами

Не думаю, что я стал бы делать это из чувства вины. Буду я это делать или нет — бедность никуда не денется. Она будет всегда. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь, потому что это хорошее дело. Но, что касается меня, я делаю это из гордости. Здесь есть чем гордиться — тем, что я среди звезд первой величины и что я могу сделать что-то стоящее. Да, я горжусь этим.

Иногда ты действительно чувствуешь себя беспомощным, и я думаю, это мой способ внести свою лепту. И это самое большее, на что я способен.

Помню, было время, когда я, конечно же, хотел, чтобы меня замечали, поэтому и одевался соответствующим образом. Я носил одежду от Зандры Роудс и красил ногти в черный цвет, подводил глаза и отращивал длинные волосы. Я надевал женские блузки, а потом врывался в компанию и отставлял всех от ума. Это один из способов заявить о себе, так почему это не сделать? Вы можете делать подобные вещи, находясь в таком положении. Но теперь, пройдя через все это, я хочу уединения.

Я терпеть не могу тусоваться с людьми из шоу-бизнеса. Я могу изобразить из себя Рода Стюарта и присоединиться к толпе, но я предпочитаю держаться подальше от всего этого. Я не из тех, кому нравится ходить на пресс-конференции, потому что больше всего на свете я не люблю рассказывать о себе. В юности мне нравилось, когда меня узнавали, но сейчас нет. Когда я не в Queen, я хочу быть обычным человеком с улицы.

Бывают моменты, когда я просыпаюсь по утрам и думаю: «Боже мой, как бы мне хотелось не быть сегодня Фредди Меркьюри!» Я все время на виду, нравится мне это или нет, но я не хочу, чтобы все, что я делаю, становилось достоянием общественности. Я — Дева, я как Грета Гарбо, я хочу, чтобы меня оставили в покое. Я немного затворник, но это не просчитанный ход. Мне нравится быть одному, и я изолирую себя от других, но я бы ни за что не хотел оказаться на необитаемом острове. Я бы этого не вынес. Мне нравится, когда вокруг меня люди, но только если это мое окружение. У меня много друзей, которые приходят ко мне, и, может быть, это эгоистично с моей стороны, но для меня это замечательное развлечение.

Люди, конечно, важнее всего, но меня постоянно должно что-то окружать, даже если это просто произведения искусства. Поэтому я много коллекционирую, весь мой дом заполнен прекрасными образцами японского искусства и антиквариатом. По этой же причине мне нравится иметь много аквариумных рыбок и много кошек. Полагаю, это своеобразная попытка отгородиться.

В музыке я могу бесконечно идти на риск, потому что в этом мире для меня не существует никаких границ. Но в повседневной жизни я не стану рисковать. Мне нужно почувствовать уверенность в обществе, прежде чем я войду туда, и из-за этого я могу казаться очень скучным человеком. Думаю, я становлюсь более общительным, когда мотаюсь по свету, потому что мне нравится разнообразие, а Лондона в этом смысле мне маловато. Наверное, потому что это дом, и когда я здесь, я хочу оставаться дома. Но в турне я провожу лучшее свое время, потому что я вижу новые места и не боюсь испытать что-то новое. Я достаточно любопытен. О чем-то мне рассказывают, но я люблю все узнавать сам.

Я рос очень неуверенным мальчиком, возможно, потому, что меня всегда опекали. У моего дяди была вилла в Дар-эс-Саламе, всего в нескольких ярдах от моря, и по утрам меня будил слуга. Я хватал апельсиновый сок и буквально выпрыгивал на пляж. В каком-то смысле мне очень везло с самого детства. Мне нравится, когда меня балуют, это чувство просто выросло вместе со мной.

Я был развит не по годам, и мои родители решили, что школа-интернат пойдет мне на пользу. Так что, когда мне исполнилось семь лет, меня отправили на время в Индию. Это был просто какой-то переворот в моем воспитании, что, по всей видимости, действительно сработало.

Конечно, было чувство оторванности от родителей и от сестры, по которой я очень скучал, чувство одиночества, отверженности, — но делать было нечего, так что самым разумным было как можно лучше воспользоваться тем, что имелось. Я попал в обстановку, где мне пришлось заботиться о себе самому, так что я с раннего возраста прекрасно понял, что такое ответственность, и, думаю, именно это сделало меня таким дьяволом.

Уж чему действительно учит школа-интернат, так это как заботиться о себе самому, и я освоил это с самого начала. Я научился быть независимым и не полагаться на других. Все, что говорят о школах-интернатах, более или менее правда, — все эти грубости и прочее.

Я ненавидел крикет и бег на длинные дистанции; я был совершенно не способен ни к тому, ни к другому! Но я мог пробежать спринт, хорошо играл в хоккей и просто блистал на боксерском ринге: хотите — верьте, хотите — нет.

У меня был странноватый воспитатель, который преследовал меня, но это меня не шокировало, потому что в школах-интернатах такие вещи не становятся неожиданностью — ты просто постепенно начинаешь понимать что к чему. В то время я был молод и зелен. Я был увлечен этим воспитателем и мог бы сделать для него все, что угодно. Через это проходят все школьники, и у меня были свои школьные шалости, но я не намерен развивать эту тему.

Я брал уроки фортепиано, и мне это действительно нравилось. Это была идея моей мамы. Она убедилась, что я серьезно учусь, и у меня были четверки по классике, практике и теории. Сначала я занимался только потому, что она хотела, но потом игра на инструменте действительно стала доставлять мне удовольствие. Вообще-то я играю на слух и не умею читать с листа. Да мне это и ни к чему. Пусть это делают другие. Я ведь не Моцарт. Так мы доступнее для многих.

Насколько я помню, мне всегда нравилось петь, но я никогда не смотрел на это как на будущую профессию. Маленьким ребенком я участвовал в хоре, и мне просто это нравилось. Я подражал Элвису Пресли, а потом вдруг осознал, что могу сам писать песни и сочинять собственную музыку. Назовите это природным даром или как-нибудь еще.

Позже я поступил в художественную школу в Илинге — через год после того, как ее закончил Пит Таунсенд [45] Пит Таунсенд (р. 1945) — британский музыкант, гитарист группы The Who, автор рок-опер Tommy и Quadrophenia. . Мы все учились на разных факультетах, но в свободное время занимались музыкой — эта школа была просто питомником музыкантов. Я получил свой диплом и решил попробовать себя в качестве свободного художника. Через пару месяцев я подумал: «Боже мой, с меня хватит!» Мне это было просто не интересно, зато музыка увлекала все больше и больше. В конце концов я сказал себе: «Я делаю решительный шаг и выбираю музыку». Я из тех людей, кто считает, что нужно делать то, что интересно. Музыка — потрясающе интересная штука!